Она не была слабой, она не стремилась к его защите и покровительству, как он, если уж честно, привык. Алиса не стеснялась своих желаний, стремлений и амбиций, и вот сейчас, в минуту наибольшего доверия, она была именно такой: искренне сильной, искренне жаждущей вот этого самого мужчину. Не ожидающей его первых шагов, его решительности – у неё была своя.
В какой-то момент они перестали соревноваться, но уже не помнили, как это произошло. Им вдруг стало очень хорошо вместе.
- Скажи это!
- Зачем?
- Это будет комплимент.
- Хорошо. Ты жутко романтичная!
- Спасибо!
Алиса с широкой довольной улыбкой потянулась к Аверину с благодарным поцелуем. Они вынырнули из вороха подушек и одеял ближе к полуночи, вспомнив о принесённом вине, и сейчас с наслаждением его попивали.
- Может, фруктов или сыра? – задумчиво протянул Аверин, глядя на бокал. В стекле отражалось пламя нескольких оставшихся свечей, мужественно догоравших посреди огарков их менее выдержанных собратьев.
- Совсем забыла! – хлопнула себя ладонью по лбу Алиса. – Сейчас сбегаю на кухню, а ты приходи, когда я позову!
Она ловко соскользнула с постели и, нагая, убежала из комнаты.
- Снова романтика? – хмыкнул он, откидываясь на подушки.
- Ага! – послышалось из коридора.
Через несколько минут Алиса позвала Аверина, и он, благородно замотавшись в простыню, направился к ней. На кухне она стояла с победным видом, указывая на обеденный стол. На нём красовалась клубника… нет, на нём стоял деревянный ящик с клубникой, килограмма на четыре. Такие ящики ещё на рынках продают, в разгар сезона.
Настало время Аверину снова обомлеть.
- Клубника?.. – уточнил он, хотя аромат ягод уже давно достиг его ноздрей.
- … со сливками! – торжественно закончила за него Алиса и открыла холодильник.
Аверин взглянул туда и расхохотался: в холодильнике было, по меньшей мере, пять баллончиков взбитых сливок! Он перевёл взгляд на гору клубники в ящике и понял, что вместо смеха в нём просыпается благодарность. Ради него ни одна женщина такого не делала, да он и не ждал никогда. И не думал, что это может быть настолько приятно, трогательно и… много!
- Алиса, ты масштабная женщина! – наконец, выдавил он.
- Разве клубника со сливками – это не романтичная закуска? – уточнила она, доставая один баллончик.
- Очень, - заверил он. – А где ты нашла столько свежей клубники? В конце октября?
- Места знать надо, - хитро улыбнулась Алиса. – Ну, что, сливки поверх клубники?
Она уже склонилась над ящиком свежайших ягод, когда Аверин приобнял её стройную нагую талию и перехватил руку со сливками.
- Раз уж ты так запаслась, оставим ягоды пока в покое, - прошептал он ей на ухо и увлёк обратно в спальню, не забыв прихватить запотевший баллончик.
Как раз, когда врач-психоаналитик добрался мысленно до десерта, который был испробован в спальне Алисы разнообразными способами, позвонил Витя-секретарь и доложил, что вот-вот подойдёт Фурсин Геннадий на свой сеанс. Более грубое вмешательство в размышления выдумать было невозможно.
- Добрый день, Архип Ильич, - поздоровался Геннадий, по своему обычаю замерев у двери.
- Добрый, проходите.
Пациент сел в своё кресло и дождался, пока Аверин займёт своё напротив. Геннадий, как заметил врач, был на подъёме и оттого немного возбуждён: долго ёрзал, пытаясь принять удобную позу, не знал, куда деть руки. Для чопорного и размеренного зануды такое поведение было сродни метанию из угла в угол обычного человека.
- У вас что-то произошло?
- Да… нет… да, - согласился, наконец, Фурсин после некоторой заминки. – Я тут встретил. Девушку.
- Девушку? – Аверин уточнил на всякий случай, потому что сорокашестилетний мужчина такого склада будет интересен далеко не каждой молодой особе. С другой стороны, на фоне того же Фурсина сорокалетняя дама будет выглядеть молоденькой девушкой.
- Ну, да. Девушку. Мне кажется, ей лет двадцать девять.
- Понял. Продолжайте.
- Мы разговорились в баре. Я сначала решил, что она девица легкомысленная, подходить к ней не стал…