- Правильно. Желаю вам всё удачно разрешить. Позвоните, как только освободитесь.
- Обязательно. Спасибо вам, Евгений Николаевич! До связи.
- Всего доброго.
Отключившись, Аверин откинулся на спинку своего кресла и крутанулся на нём вокруг своей оси. Ему необходимо было время, чтобы понять, что произошло во время сеанса с Мелиссой, но он не ожидал, что так легко солжёт своему супервизору. На самом деле он собирался поработать со своей загадочной пациенткой без вмешательства со стороны, даже при условии, что это вмешательство обладало большим опытом и знаниями.
Сложно сказать, от чего так переполошился Архип Ильич. Мелисса Фёдоровна всего лишь в очередной раз продемонстрировала феноменальное владение собой, и, тем не менее, обронила ещё одну крупицу истины – одну из тех, что психоаналитик так скрупулёзно собирал на протяжении трёх месяцев работы с ней. Наверное, всё дело в том, что до этого всё было завязано на её привязанности и болезненной зависимости от мужчины. А теперь, когда с помощью Аверина она смогла устраниться из этих отношений, они смогли копнуть глубже – а глубже, как водится, из детства.
Проблема была с самого начала в том, что Аверин, вопреки распространённой практике, так и не смог добиться от Красильниковой информации об её детстве.
***
Пациентка сидела в кресле в какой-то такой позе, которая позволяла ей занимать минимум пространства. Она рассматривала своего психоаналитика и ждала от него очередной вопрос. Это была их третья встреча.
До этого госпожа Красильникова поведала, что её болезненная страсть началась на работе, куда пришёл этот её мужчина. Он ей очень понравился, они полюбили друг друга (как ей казалось), а затем выяснилось, что он ею воспользовался. Несмотря на открывшуюся правду, Мелиссе оказалось сложно вычеркнуть его из своей жизни, а этот мужчина время от времени появлялся рядом с ней и снова втягивал в их «пагубную любовную зависимость».
- А какие отношения у вас сложились с вашим отцом? – почти будничным тоном задал вопрос Аверин.
Возникла пауза, которая затянулась необычно долго. Аверин вновь увидел, как Мелисса опустила глаза на свои пальцы, а те мелко задрожали.
- Обычные.
- А в детстве?
- Тоже.
- Может, поговорим об этом подробней?
- Я прошу вас избавить меня от влюблённости в этого мужчину, а не от любви к своему отцу.
И все остальные пояснения, просьбы и даже небольшое давление не привели ни к чему: всё так же односложно, но упрямо Красильникова обрывала все его попытки проникнуть в её семейную историю.
Конечно, именно этим она и подогрела интерес психоаналитика, а также заставила его думать, что в семье корень всех бед (впрочем, он и так всегда это предполагал). Не знал он только, что эта проблема в их сеансах растянется целых на три месяца – это с частотой четырёх встреч в неделю.
***
Аверин задумчиво раскрыл папку Красильниковой Ф. М. и добрался до отдельных записей, куда вносил редкие проблески искренности пациентки: когда она была уязвима, на что сильнее реагировала, что любила и не любила, чего опасалась. Недавно туда добавился страх перед мужчиной, в которого была влюблена, и сейчас - проблемы с братом либо сестрой. Очевидно, что она прореагировала именно на это, а также на особое положение мужчины в отношениях и в семье. Видно, что она верит в превосходство мужчины над женщиной, хотя и не одобряет этого. Значит, семейные устои. Вполне вероятно, испытала на себе подобное давление и сбежала: переехала, нашла работу… что-то вроде того.
Аверин опасался худшего, и почему-то не решился озвучить это супервизору. Не решился настолько, что даже отменил встречу с ним, чтобы дать себе время проверить свои подозрения. Ведь если девушка пережила физическое насилие со стороны отца, это было слишком интимным и опасным, чтобы рассказать об этом даже опытному коллеге. Поэтому Архип Ильич нацелился на метод, который Евгений Николаевич презирал. Вообще, это был не самый надёжный способ, и не на всех он работал, но Аверин очень надеялся, что ему повезёт. Захлопнув папку, он позвонил секретарю.
- Витя! Когда позвонит Красильникова, поставь её перед остальными пациентами.
- Архип Ильич, но ведь у остальных график жёсткий, - полувопросительно сказал секретарь.