Произнеся эту шокирующую фразу, Аква Карент немного ускорила течение своей воды. А затем прошептала Харуюки:
— Итак, готовься. Сейчас ты увидишь всё.
В следующее мгновение Харуюки ощутил невероятную силу, исходившую от этого стройного аватара, и у него захватило дух.
Такую силу он чувствовал лишь единожды — когда на крыше больницы Черноснежка впервые показала ему своего аватара — Блэк Лотос. И больше никогда.
Под давлением этой силы Харуюки поднял перед собой руки, становясь в стойку…
Но тут же опустил их обратно.
— …Ты сдаёшься?
Ощущение невероятной силы от Аква Карент не ослабевало, но Харуюки в ответ лишь качнул головой и ответил:
— Эм-м… не совсем, — он не понимал, почему молчит его сознание. Он не чувствовал, что сдался. Он не чувствовал, что слова Аква Карент были ложью. Но что-то внутри него сказало ему, что есть что-то очень важное, во имя чего он должен опустить руки. — Понимаешь, я… когда мы впервые сражались с тобой бок о бок… нет, даже до этого, когда мы столкнулись с тобой в туалете… как бы это сказать… я поверил тебе. Я сказал себе: «Это хороший человек. Он непременно спасёт меня».
Голубые глаза перед ним вновь мигнули. Не сводя с них взгляда, Харуюки продолжил:
— Поэтому… даже если ты предашь меня, я не хочу ненавидеть тебя и сражаться с тобой. Я… совсем недавно сражался со своим другом, что ждёт меня внизу. Мы вылили друг на друга все эмоции, скопившиеся за эти годы… в битве схлестнулось всё: и гнев, и ненависть. Но, в конце концов, мы поняли, что я верю ему, а он верит мне. И тогда… я решил для себя. Что если я верю кому-то, то останусь верен до конца… потому что иначе я не смогу верить самому себе, — глубоко вздохнув, Харуюки улыбнулся под маской своего аватара. Он хотел сказать ещё одну вещь. — …Кроме того, ты, как бы сказать… мне нравишься. И не важно, девушка ты или парень.
Услышав это, Аква Карент ещё раз моргнула… а затем то яростное ощущение, исходившее от неё, исчезло.
Она сложил руки, отчего те слились с телом, и тихо проговорила:
— …Прости. Мои слова были неправдой.
Хоть Харуюки глубоко внутри и верил, что Карен не собиралась всерьёз убивать его, он всё равно пошатнулся.
Кое-как восстановив равновесие, он снова уставился на неё и спросил:
— Э-э… но зачем?
— Ты так легкомысленно относишься к прямому соединению, что мне захотелось тебя немного напугать. Видимо, у меня не получилось.
— …Нет, я действительно перепугался… — пробормотал Харуюки. Ему показалось, что он заметил улыбку за потоками воды.
Аватар медленно подошёл к нему, повернулся и посмотрел на висевшую в небе огромную полную луну. То же самое сделал и Харуюки. Затем до его ушей донёсся шёпот:
— Я надеюсь, ты будешь беречь своего друга.
— …Да, разумеется.
— …Когда-то давным-давно… у меня тоже было много товарищей… и друзей. А ещё любимый командир, — тихий голос словно тёк, подобно ручейку. Когда Харуюки слышал его, ему казалось, что до него доносятся отзвуки давно минувших дней. — Но кое-что случилось, и моих друзей раскидало по всему свету. Мой командир исчез из ускоренного мира, а мои друзья один за другим пропали в далёких краях… но я всё ещё верю. Я верю, что однажды мы снова соберёмся… что мы снова увидим это прекрасное небо, и снова сможем идти по миру вместе.
И вдруг…
Перед Харуюки словно предстало видение.
Под звёздным небом дружно шла целая куча аватаров. Они радостно переговаривались и шли куда-то вдаль.
— Да… когда-нибудь… это время настанет, — прошептал Харуюки и почувствовал правую руку Карен на своём плече.
Он повернулся, к ней, и на плечи его легла и её левая рука. Их глаза встретились, и Харуюки на мгновение словно увидел сквозь потоки воды её настоящее лицо.
Аква Карент, всё ещё смотря Харуюки в глаза, весело произнесла:
— Хоть мои слова и оказались неправдой, одно зерно истины в них есть.
— Да?.. Что именно?
— Ты — единственный аватар, который должен заплатить мне за выполнение задания.
Харуюки в растерянности попытался отвернуться, но Карен придвинулась к нему ещё ближе и прошептала:
— Ты должен отдать мне меня. Твою память обо мне.
— Э-э… па… мять?..
— Именно. Мы с тобой встретились слишком рано. Сейчас ты и твой командир должны идти вместе, рука об руку, по длинной дороге, которая расстилается перед вами. И мы, Элементы, пока не должны вмешиваться.
Харуюки не понял почти ничего из того, что сказала Аква Карент. Он удивлённо раскрыл глаза, смотря на то, как течёт полупрозрачная вода, и на свечение голубых глаз.
— Когда-нибудь она вновь обнажит меч своей веры и пойдёт по своему пути… и мы встретимся снова. А пока, я сотру память обо мне из твоего сознания.
— Но… как именно ты собираешься… стереть память?..
Слова, которые он услышал в ответ, он понял лишь отчасти. Они, словно ручей, заливали его мысли, и так же легко вытекали из них:
— У меня… и только у меня есть такая способность. «Ощущать людей замкнутым потоком воды, из которых можно, словно воду, сливать знания и память»… это моя Инкарнация.
— Инкар… нация?... — изумлённо прошептал Харуюки.
Карен подалась вперёд и коснулась его лба своим.
Весь мир перед ним превратился в поток воды. Откуда-то издалека послышался голос.
— Что же… пришло время нам с тобой проститься. Но мы ещё встретимся, Сильвер Кроу. Твои крылья откроют тебе дорогу, и однажды, в самом её конце…
Вода текла нескончаемым потоком. Она текла внутри Харуюки, в его сознании, мыслях, памяти. А затем, она начала уходить…
— …Мемори Лик[3], — послышался бесконечно далёкий голос.
Белый сверкающий поток смыл собою всё и исчез вдали…
И, в самом конце, он услышал нежный звук чьего-то голоса:
«Через пятьдесят секунд ты откроешь глаза».
Глава 7
«…Сорок пять, сорок шесть, сорок семь…», — с закрытыми глазами бессознательно считал Харуюки.
«…Сорок восемь, сорок девять… пятьдесят».
Он медленно открыл глаза.
Белый круглый стол, похожий на те, что стояли в комнате отдыха в школе. На столе стоял стакан, в котором оставался недопитый апельсиновый сок. Напротив него стоял пустой стул.
Несколько раз моргнув, Харуюки обвёл взглядом помещение.
Он сидел в кафе. Вокруг него были и ровесники, и люди постарше, но все они наслаждались деньком, полистывая бумажные книги.
«Я…
Я пришёл сюда, чтобы сражаться. У меня осталось совсем мало бёрст поинтов, и я пришёл их восстановить… я попросил «телохранителя», чтобы он защищал меня, мы объединились в группу… и мы победили.»
Да, они победили. Он перешёл безопасный порог в семьдесят очков и мог больше не бояться того, что они вдруг закончатся.
Но, к его удивлению, он не мог вспомнить, как именно проходили бои. Когда он пытался вспомнить, казалось, будто его память обрывалась, словно её чем-то вымыло из его головы.
Но Харуюки не стал об этом задумываться. Он крепко сжал кулаки и, радостно взмахнув ими, проговорил:
— Я больше никогда случайно не перейду на следующий уровень...
А затем, поймав на себе подозрительные взгляды от соседних столов, тут же прикрыл лицо. Вслед за облегчением его посетил голод, и он махом допил оставшийся перед ним сок. Конечно же, ему этого не хватило.
«Пойду расскажу обо всём Таку, а потом поедим гамбургеров», — подумал он и бодро встал из-за стола. Кафе, следуя заветам книжной эпохи, оставило на столе счёт, отпечатанный на бумаге. В счёте, как он и ожидал, значилась ровно одна позиция: один стакан апельсинового сока, 380 йен.
Расплатившись у кассы (расплачиваться кафе всё же разрешало через нейролинкер), он спустился на лифте на первый этаж и, пройдя сквозь магазин, вышел на улицу. Прохладный ноябрьский ветер заставил его вжать голову в плечи. Едва загорелся зелёный, он тут же перешёл по перекрёстку Суруга-Дайсита.