Глава 2
Психоаналитические теории страдают следующим дефектом: четкость и сжатость формулировок достигается в них за счет того, что составляющим элементам, подобно константам, присваиваются фиксированные значения, обусловленные взаимными связями элементов теории. Это похоже на алфавит: бессмысленные буквы могут объединяться друг с другом, образуя осмысленное слово. Элементы фрейдовской теории эдиповой ситуации, например, объединяются (благодаря их ассоциации с сюжетом мифа об Эдипе) и таким образом обретают связанный с контекстом смысл, который придает им фиксированное значение. Так как элементы входят в уже сформулированное когда-то описание реализации, оно необходимо для удобства пользования элементами: недостатком является именно то, что теория, состоящая из компонентов (которые должны использоваться для освещения реализаций, ждущих своего открытия), теряет необходимую гибкость из-за постоянства их значений.
Абстракции, которые предполагаются на роль элементов психоанализа, должны обладать способностью объединяться и представлять все психоаналитические ситуации и все психоаналитические теории. Для этого выбранные элементы должны быть существенными в том смысле, как это описано на с. 13. Я предлагаю уделить время обсуждению этой темы до того, как рассмотреть проблему абстракции 1, решение которой является столь же важным, как и решение вопроса пригодности элементов (если они выбраны в качестве элементов психоанализа) для построения теоретических систем. На первом этапе необходимо определить, какие явления из тех, что имеют место в аналитической практике, принадлежат к элементам психоанализа. Нам доступны следующие три направления:
1 Мы можем выявлять элементы по их вторичным свойствам 2, которые возможно распознать в психоаналитическом опыте.
2 Мы можем выявлять элементы по их репрезентациям, которые возможно выделить в психоаналитической теории.
3 Мы можем исследовать процедуры 1 и 2 и комбинировать их, используя в качестве источников для абстрагирования элементов.
Вначале я рассмотрю возможность наблюдения выбранных элементов, хотя можно счесть, что прежде следовало бы рассмотреть возможность их обнаружения в теориях, поскольку они входят в состав всех психоаналитических теорий и являются существенными.
Когда пациент говорит, что не может что-то принять, или аналитик чувствует, что не может что-то принять, тогда он выступает в роли контейнера, в который что-то контейнируется. Утверждение о том, что нечто не может быть принято, не должно, таким образом, отбрасываться как несущественный оборот речи. Более того, здесь можно усмотреть, по крайней мере, два объекта. Эту ситуацию можно обозначить как ♀♂≥ 2. При определенных обстоятельствах (также наблюдаемых в анализе) значение «два-и-более» может стать особенно отчетливым. В данный момент я не буду рассматривать смысл этого числа, хотя выделенный мною элемент невозможно верно описать, не понимая, что ♀♂≥ 2.
1 См. гл. 18.
2 Вторичные в том смысле, в каком использовал этот термин Кант.
Очевидно, что количество возможных способов словесного представления ситуации, когда что-то находится «в» чем-то, может быть бесконечным и, соответственно, неопределенным. Пациент находится «в» анализе, или «в» семье, или «в» консультационной комнате; или он может сказать, что ощущает боль «в» ноге[16]. Суждение о важности или значимости эмоционального события, на фоне которого такие утверждения кажутся соответствующими эмоциональному переживанию, зависит от понимания того, что контейнер и контейнируемое (♀♂) является одним из элементов психоанализа. Далее мы можем попытаться понять, является ли элемент ♀♂ центральным или он просто представляет собой часть системы элементов, придающих друг другу смысл посредством связей.
Поразмыслив, сейчас я усомнился в том, насколько необходимо идею контейнера и контейнируемого обобщать до элемента психоанализа. Контейнер и контейнируемое подразумевают статическое состояние, но такой смысл чужд нашим элементам; должно быть еще какое-то качество, передаваемое словами «контейнировать или контейнироваться». Смысл понятий «контейнер и контейнируемое» предполагает скрытое влияние какого-то другого элемента системы. Поскольку такое же возражение можно высказать относительно понятий «контейнировать или контейнироваться)», я буду считать, что обе формулировки искажены влиянием элементов неопределенной системы (т. е. скрытым влиянием модели, обсуждавшимся мной в книге Научение через опыт переживания). Поэтому я закончу рассуждения на эту тему, предположив существование центральной абстракции, которая неизвестна и непознаваема, хотя и проявляет себя в неявной форме в таких понятиях, как «контейнер или контейнируемое», и что именно благодаря центральной абстракции возможно правильное использование термина «психоаналитический элемент» или определение символа ♀♂. Из этой формулировки ясно, что предполагаемый психоаналитический элемент не наблюдаем. В этом отношении он похож на кантовскую вещь-в-себе – он непознаваем, хотя обладает первичными и вторичными свойствами, и этим он нее отличается. Проявления контейнера и контейнируемого познаваемы как вторичные свойства. Центральная абстракция является всего лишь объектом восприятия, в отношении которого я как индивид уверен, что мне удобнее постулировать существование чего-то несуществующего, как если бы на самом деле оно было вещью-в-себе. Если я постулирую существование таблицы как вещи-в-себе, то я поступаю так лишь потому, что считаю ее существующей, и что ее существование объясняет явления, которые я группирую вместе в структуру, именуемую «таблица».
16
Ср.: Ryle Gilbert.