– Да, именно.
– И у Тебя есть антипод?
– Конечно, он здесь, в Саду.
– Его можно увидеть? – Адам с интересом посмотрел по сторонам и остановил взгляд на Еве, стоящей чуть в стороне, возле куста с ослепительно-белыми крупными цветами.
– Он сам найдет тебя, через твоего антипода, подобное притянет подобное, – ответил Отец уже без улыбки, также посмотрев в сторону Евы. Тогда, разглядывая своего антипода, Адам действительно примечал внешние их различия, впрочем, никоим образом не волновавшие его. Закончив визуальный осмотр, он спросил у Отца:
– Что мне с ней делать, чем заняться?
– Возьми за руку и отведи к Фонтану, – посоветовал Отец и растворился по обыкновению, в воздухе…
3
– Куда мы идем? – снова повторила Ева.
– К Фонтану, – ответил очнувшийся от воспоминаний Адам.
– А что это? – хлопнув ресницами, подобно бабочке медового цвета (их в Саду пребывало неимоверное количество), взмахнувшей крылышками и выпорхнувшей из-под ног Адама, спросила Ева.
Адам же, пересохшим отчего-то горлом, еле выдавил из себя:
– Это место, где вода.
По лицу Евы было ясно, что слова «вода» и «фонтан» для нее одинаково непонятны.
Адам ласково потрепал ее ладонь:
– Идем, сама увидишь.
Первая человеческая пара скользила по шелковистому ковру райского разнотравия, огибая деревья и кустарники, мелких и не очень, животных, безразлично взирающих на проплывающих мимо странных бесшерстных собратьев, не обращающих внимания на извивающегося следом за ними чешуйчатого преследователя. Адам прекрасно знал Сад и уверенно вел свою разность к намеченной цели.
Фонтан располагался на просторной поляне, окруженной низкорослыми деревами с роскошными, серовато-розовыми шевелюрами-кронами. Невидимые в листве птицы оглашали поляну громким, жизнерадостным гомоном, сливавшимся самым удивительным образом в мелодию, успокаивающую и умиротворяющую. Ева ахнула, увидев очертания изящного, воздушного, изумительно-утонченного сооружения, гармонично сочетающегося с той субстанцией, ради которой был воссоздан. Некоторые элементы были выполнены столь искусно, что, казалось, вода самостоятельно образует в воздухе причудливые формы, поверхности и изгибы, вдруг замирая в своем движении, оставляя взирающему загадку своего покоя и звучания струй, недвижимых для глаз.
– Это Фонтан? – восхищенно прошептала пораженная Ева.
– Это вода, – коротко ответил Адам.
Чаша Фонтана имела двенадцать углублений в ободе бордюра. Адам уселся в одно из них, Ева, обойдя Фонтан кругом, в другое, прямо напротив. В ту секунду, когда руки их расстались, Адам испытал неведомое ранее чувство, вернулось одиночество, но в новом качестве. Сейчас он глядел в воды Фонтана, как в зеркало омута (потомки прекрасно знают, о чем я), понимая, что антипод порабощает его необъяснимым образом, накидывая на его волю путы, незнакомые, неведомые, невесомые. Зачем Отец привел нас сюда – задавался он вопросом, хлопая и хлопая ладонью по розовому мрамору Фонтана.
Антипод, напротив, как и полагается антиподу, вел себя возбужденно весело, плескаясь в воде, подставляя струям лицо, руки, тело, хохоча и повизгивая от явного удовольствия. Создавалось впечатление, что и вода отвечает на ее радость буйством света в своих каплях, звонко ударяющихся о подставленные ладони. Вода буквально оживала на женской стороне Фонтана, вспенивалась, переплеталась струями, перемешивалась слоями и пела, вторя голосам райских птиц, каким-то непостижимым образом зависших над головой Евы.
На стороне Адама воды Фонтана сохраняли штиль. Серо-зеленое неподвижное зеркало отражало молчание, покой, сон. Потоки, поднятые вверх, застыли опущенными ресницами, сомкнутыми веками, окаменевшими водопадами, безжизненными полупрозрачными лучами. Адам с удивлением переводил взгляд со своей части Фонтана на противоположную.
– У всего есть антипод, и у воды тоже, – услышал он голос Отца. – Ты у мертвой воды, Ева – у живой. Опусти руку в воду.
Адам повиновался, рука тут же почернела, пальцы обожгло холодом, и он перестал их ощущать.
– Опусти руку в живую воду, и все исправится.
Адам поднялся с места.
– Иди скорей ко мне, – крикнула ему Ева, – здесь весело.
Но едва он сделал шаг к ней, как темная часть воды повернулась на тот же угол, Адам остановился, остановилась и вода. Он сделал шаг назад, и водораздел вернулся на прежнее место.
– Отец, мертвая вода идет со мной, она не отпускает меня.
– Не она, а ты не отпускаешь ее от себя, – улыбнулся, как и прежде, Отец, – думай, сын мой.
Поразмыслив, Адам совершил первую хитрость в грядущей богатой истории человечества (сказалась близость антипода), он быстро зашагал вокруг Фонтана в другую сторону, ситуация с водой повторилась – мертвая часть отслеживала каждое его движение. Адам вернулся на место, хмурясь еще сильнее, вода на его половине потемнела до сине-серого оттенка. Ева, с удивлением наблюдавшая его лихорадочные перемещения через радугу фонтанных брызг, развеселилась вконец:
– Какой же ты неуклюжий, иди ко мне прямо по воде, не утонешь.
«И вправду, – подумал Адам, – как я сам не догадался?»
Он поставил ногу на бордюр и уже собирался спрыгнуть в Фонтан, как голос Отца прогремел над ним:
– Короткий путь заманчив, но, как правило, обманчив.
– Чего? – не поняв ничего в который раз, переспросил Адам, но шага не сделал, вера в слова Отца все еще была велика в нем.
– Ног не жалко? – вопросом на вопрос ответил Отец.
Адам взглянул на ноги, а затем перевел взгляд на руку, безжизненно висевшую почерневшей плетью вдоль тела.
– Тьфу, – чертыхнулся он, и за спиной Евы в красно-листном кусте довольно зашуршало.
– Осторожней со словами-призывами, – предупредил Отец.
Адам пропустил замечание мимо ушей:
– Ева, лучше ты иди ко мне.
Ева отрицательно покачала головой и поморщила нос:
– Ну нет, у тебя скучно и пасмурно, не пойду.
– Мертвую воду удерживаешь ты, живая вода удерживает тебя, в данном случае ее, – прокомментировал Отец. – Ева не сможет сопротивляться силе Живой воды и подойти к тебе.
– Отец, подскажи, как поступить? – взмолился Адам.
– Смешай Живую и Мертвую воды, иначе Адам и Ева так и будут ходить по кругу, не понимая друг друга, не привнося свое другому, но уберегая свое от другого, являясь при этом частями единого.
– Половинками Фонтана, – догадался Адам.
– Истинно так, – подтвердил Отец.
– Но если смешать две воды в одну, то она станет полуживой? – Адам совершил первое логическое умозаключение.
– А возможно, и полумертвой, – согласился с ним Отец и залился таким смехом, что птицы сорвались с ближайших деревьев, а Ева завистливо посмотрела на Адама:
– О чем это вы?
– О смешении, – крикнул ей Адам, пытаясь перекрыть шум журчащих струй.
– А, эклектика, – равнодушно выдала Ева и вернулась к полосканию пальцев в теплых потоках.
У Адама упала челюсть, а Отец поперхнулся глотком райского воздуха.
– Во дает, – восхищенно произнес Адам, снова оказавшись вне интеллектуальной игры. – Отец, так все-таки полуживая или полумертвая после смешения?
– Зависит от пропорции, – раздался голос Евы, стоящей в мертвой воде по колено без всяких последствий для ее ног (здесь Адам почувствовал какое-то волнение в межреберном пространстве).
– Пропорция везде одна, – в отличие от разволновавшегося Адама спокойно сказал Отец, – Живой и Мертвой воды в моем мире поровну. Вам, дети мои, надо научиться соединять эти воды, пресные и соленые, кипящие и хладные, мертвые Адамовы и живые от Евы, и не быть этому общему Океану ни полуживым, ни полумертвым, но Абсолютно Живым, ибо смерть, сталкиваясь с жизнью, оживает, а жизнь, прикоснувшись к смерти, не умирает – таков мой Закон Перевоплощения.
– Как это сделать, Отец? – вспыхнул Адам, еще ничего не понимающий, но так много чувствующий.
– Возьми за руку ее, к тебе пришедшую.
– И что будет?
– Возьми, увидишь, – Отец улыбался.