— Вот и замечательно! — потер руки Томас и, посмотрев на часы, добавил: — У меня запланировано несколько очень важных встреч, которые, кстати, касаются тебя, Элен. Так что я улетаю.
— Попутного ветра, — не без издевки произнес Джон, бывший уже в курсе всего происшедшего.
Томас сделал вид, что фраза звукорежиссера относится не к нему, и деловито продолжил:
— Я буду часов через шесть-семь. Думаю, этого времени хватит, чтобы вы смогли подготовить более-менее сносный вариант песни Фовьена. Как считаешь, Элен?
Девушка неопределенно пожала плечами и тихо проговорила:
— Я попытаюсь, хотя...
— Никаких «хотя»! — к Томасу, как и в прежние времена, вернулся командирский тон. — Я прихожу и слушаю фонограмму. Ясно?
Его последняя фраза была адресована уже Джону.
— Мы сделаем все, что сможем, — спокойно ответил тот.
— В таком случае, до вечера, — заключил Томас и, взяв дипломат, поспешил за дверь.
— Как ты себя чувствуешь, Элен? — поинтересовался американец, когда они остались вдвоем.
Элен вновь пожала плечами.
— Я чувствую себя так одиноко... — прошептала она.
— Прекрасно тебя понимаю, — Джон на стуле повернулся к девушке. — Но ты зря думаешь, что осталась одна. У тебя прекрасные друзья, которые, уверен, никогда не оставят тебя. А Николя...
— Не надо, — попросила Элен. — Я чувствую себя ужасно виноватой перед ним, и каждое напоминание о том, как он предан мне отзывается болью.
— В таком случае, попробуем поработать, — сменил тему Джон. — У меня все готово. А как ты?
— В порядке, — натянуто улыбнулась Элен и, поднявшись, отправилась в соседнюю комнату.
Несмотря на то, что Джон и Элен старались, как могли, песня Фовьена получалась какой-то холодной и неестественной.
— Это не мое, — призналась девушка во время перерыва. — А что касается героини, так это просто кукла какая-то с телячьей психологией.
— Да, песня немного пошловата, — согласился Джон. — Но сейчас такой образ популярен, и с этим ну ясно считаться. Это законы шоу-бизнеса.
— Мне противно быть марионеткой! — сорвалась Элен. — Я не хочу больше так... Не хочу!
Джон грустно улыбнулся.
— Все у тебя получится, — попытался успокоить он девушки. — Еще несколько дублей и...
— Сомневаюсь... — задумчиво протянула Элен.
Она вдруг подумала о Николя.
«Как он там сейчас, о чем думает?.. Наверно, ему невыносимо одиноко...»
— Элен, — осторожно позвал девушку Джон и, когда та подняла на него глаза, предложил: — Может быть, закончим на сегодня? А отговорку для Томаса я придумаю...
— Нет, — замотала головой Элен. — Меня никто не заставлял подписывать этот контракт и потому...
— Но я же вижу, как тебе тяжело...
Элен неожиданно поймала себя на том, что напевает какой-то грустный мотив. Это была песня Николя.
— Джон, у тебя есть фонограмма «Если ты есть...»? — вдруг спросила она.
— Это песня Николя? — недоумевающе уточнил Джон.
— Да.
— Но зачем она тебе?
Элен на мгновение замялась.
— Я хочу попробовать спеть эту песню.
— Но там же нет слов.
— Понимаешь... — девушка неторопливо подошла к звукорежиссеру и, запинаясь, проговорила: — Я попробовала... Мне показалось... Одним словом, я написала на эту музыку текст.
— Ты?! — еще больше изумился Джон. — Ты пишешь тексты?
— Нет, — щеки Элен покраснели. — Я просто попробовала... Мне показалось...
— Это интересно! — подхватил Джон и, встав, направился к шкафу.
Немного порывшись в нем, он извлек пленку.
— Кажется, эта, — пробубнил он и зарядил студийный магнитофон.
Когда из динамиков полилась грустная мелодия Николя, он утвердительно кивнул.
— Да, это она, — Джон повернулся к Элен и спросил: — Включить микрофон?
— Да, — ответила та и вышла из режиссерской.
Когда Элен запела, Джон едва не пустил слезу, настолько чувственно она произносила слова.
— Да-а-а, — только и смог он сказать, удивленный метаморфозами произошедшими с девушкой.
Когда отзвучал последний аккорд мелодии, Элен возвратилась в режиссерскую и испытующе посмотрела на американца.
— Это было не очень плохо? — робко спросила она.
Джон молчал.
— Значит, плохо, — тяжело вздохнула Элен и опустилась в кресло рядом.
— Плохо?! — воскликнул Джон, наконец обретя дар речи. — Да это просто замечательно!
— Не ври, — в глазах Элен появились слезы. — Лучше скажи правду... Так, по крайней мере, будет честнее.
Джон встал и возбужденно заходил по режиссерской.
— Ты хочешь услышать правду? — спросил он.