Стивен весь дрожал… Он обнимал Элен, он замкнул ее в своих руках, сильных руках, он будто защищал ее от кого-то своим плотным телом…
Наконец он замер. Но лишь на мгновение,
— Пойдем, — выдохнул Стивен.
— Куда? — шепнула Элен.
— Сначала — в ванную, — сказал Стивен.
— В ванную?
— Да.
— Ты плюхнешься туда вместе со мной?
— Разумеется.
— И тебе не будет стыдно? Нисколечко?
— Ничуть, — сказал Стивен.
— Но ты же будешь там совсем голый! — игриво заулыбалась Элен.
— Я там буду совсем голый, — подтвердил Стивен.
— Но ведь и я там буду голой, — сказала Элен
— Ну, и что? — деловито сказал Стивен. — Разве тебе это не понравится?
— Ты меня не понял, — ласково сказала Элен. — Хороший мой… Да я просто счастлива буду принять с тобой одну ванну.
— Одну на двоих, — уточнил Стивен.
— Одну на двоих, — эхом откликнулась Элен.
— А потом мы направимся в спальню, — сказал Стивен,
— В спальню?
— Ну в комнату отдыха, — конкретизировал он. — Там такая чистая кроватка…
— Ах, дурачок, — нежно произнесла Элен. — Тебе все меня мало?
— Да, мало, — честно признался Стив.
— Ты все еще голоден?
— Голоден. Голоден неимоверно.
— Ну что ж, — сказала Элен, — если ты голоден, то должна же я тебя накормить!
— Разумеется, — ответил Стивен. — Ведь я тебя сегодня накормил до отвала!
— Уж это точно, — согласилась Элен — Я такого вкусного меда никогда раньше не пробовала.
— В жизни есть еще немало такого, чего ты никогда не пробовала, — задумчиво сказал Стивен Корнуэлл.
— Правда? — удивилась Элен.
— Правда, — сказал Стивен.
— А ты мне покажешь все это?
— Обязательно, — сказал Стивен.
— Все-все? — наивно спросила Элен.
— Все или не все, я точно не могу сказать, — произнес Стивен Корнуэлл. — Но, во всяком случае, постараюсь показать тебе то, что знакомо мне самому.
— А многое тебе знакомо?
— Ну не то, чтобы очень многое, — сказал Стивен. — Но я знаю немало любопытных вещиц…
— И с ними интереснее жить, да, Стив? — Элен заглянула ему в глаза. Теперь глаза Стивена были чистыми, спокойными, умиротворенными. Как всегда бывает у человека, который удовлетворил свои желания. В особенности, если желания эти необузданны, нестандартны и страстны.
— Намного интереснее, — сказал Стивен.
— Объясни, пожалуйста, — попросила Элен.
— Трудно объяснить, — Стив вздохнул. — Но я попробую… Скажем, всю жизнь ты ела пресную селедку, пресную рыбу… А потом вдруг открыла, что ее можно поперчить, засолить, посыпать лавровым листом, полить кетчупом…
— Селедку не поливают кетчупом, — надула губки Элен.
— Ну это я просто так сказал, — улыбнулся Стивен. — Чтобы была яснее моя мысль… Ты поняла?..
— Вообще-то, я поняла, — призналась Элен.
— Ах ты, плутовка! — воскликнул Стивен, — Значит, я тут перед тобой распинаюсь, а ты просто-напросто дразнишь меня?
— Да, дразню, — честно сказала Элен.
— Зачем?
— Да просто так, — на этот раз «объяснила» Элен.
— Не может быть, — сказал Стив. — С чего бы тебе вдруг просто так дразнить своего повелителя и обожателя?
— Так ты полагаешь, что ты мой повелитель и обожатель?
— А кто же еще?
— И долго мы будем так разговаривать?
— Как?
— Долго мы будем задавать друг другу вопросы, не отвечая на них?
— А почему бы и нет? Почему бы нам так не поиграть?
— Ах, Стив! — воскликнула Элен. — Я так люблю тебя! Ты открыл для меня новый мир.
— Я знаю.
— Раньше я даже не подозревала о его существовании.
— А теперь подозреваешь?
— А теперь просто знаю, что он существует.
— Кто существует? Я, ты, мы?
— Все. Все существуем. И я, и ты, и мы! И этот странный удивительный мир… Мир настоящей любви. Безумной, сумасшедшей, восхитительной… Он тоже существует.
— Существует, да еще как, — в шутку сказал Стивен.
— Ах, Стив, — снова сказала Элен. — У тебя на уме одни только смешочки…
— Смешинки, — поправил Стив.
— И это ты, американец, поправляешь меня, француженку? — Элен сделала вид, что дуется на Стива.
— Не кривляйся, — сказал Стивен. Он сразу «раскусил», что Элен просто играет с ним. Как кошка с мышкой. Или — как иногда бывает — словно мышка с кошкой.
— А мне теперь нравится кривляться, — сказала Элен.
— Это еще почему? — буркнул Стивен.
— Потому что ты научил меня этому, — просто сказала Элен. — Я, знаешь ли, способная ученица.