— Да, хочу, — честно ответила Элен. — Очень хочу.
— Но все-таки мы сначала поедим, — сказал Стивен. — Чтобы как следует набраться сил. Чтобы нам было потом, что тратить.
— Я хочу тебя, — сказала Элен.
— Замечательно! — воскликнул Стивен. — Ты делаешь успехи. Это приятно… Но все-таки мы сначала поедим… Марш на кухню! Вперед, за мной, моя неповторимая французская Бабетта!
— Я не хочу, чтобы ты меня называл Бабеттой, — капризно поджала губки Элен. У нее вдруг возникло желание пожеманничать. Но она не могла объяснить, откуда оно внезапно взялось. Впрочем, и действительно, разве нужно всему на свете искать какие-то объяснения? Далеко не всегда…
— Хорошо, моя кошечка, — согласился Стивен. — Хорошо, моя прелесть… Я буду называть тебя просто — Элен…
— Ну ты и кривляка, — улыбнулась Стивену Элен.
И они прошествовали на кухню.
Неожиданно Стивен подошел к вешалке и снял с нее белое полотенце.
— Сядь сюда, — сказал Стивен, — вот на эту табуретку. Элен послушно села.
— Теперь повернись ко мне спиной, — сказал Стивен. Элен сделала, как он просил.
— Я умираю от голода. Слышишь, Стив? — произнесла она.
— Можно, я завяжу тебе глаза? — внезапно хриплым голосом спросил Стив.
Элен очень удивилась. Что за причуда? Нечто странное, непонятное ей. Неизвестно, что ему захочется сделать с ней, если она ненадолго ослепнет. Ну, так что он может сделать? Ударить ее? А предварительно ей сообщить: «Ты теперь полностью в моей власти. Сделаю с тобой, что захочу…» Может быть, он просто маньяк? Может, он иногда и сам не знает, чего хочет, и тогда оказывается полностью во власти своих тайных желаний? В таком состоянии может выкинуть какой-нибудь фортель?
Элен с легким испугом взглянула на Стивена. Разумеется, она не думала пугаться всерьез. Разве можно любить — и бояться? Чушь!
Стивен Корнуэлл смотрел на нее нежно, радостно улыбаясь, слегка щурясь от яркого света, бьющего ему в лицо.
«Боже мой, — подумала Элен. — Быть в его власти, в полном его подчинении, оказаться абсолютно беспомощной и беззащитной перед ним, принадлежать только ему, ему одному — и никому больше в мире… Что может быть прекраснее этого? Что может быть сильнее этого чувства, чувства любви, когда отдаешь себя другому человеку в полное, безраздельное, болезненное, сладкое рабство? Он хочет завязать мне глаза, любимый мой. Он желает, чтобы я стала безвольной куклой в его руках? Он хочет крепко-крепко держать меня за руку, словно маленького ребенка перед тем, как перейти оживленную улицу, а после перехода через ту опасную трассу желает подарить мне такую игрушку, от которой бешено заколотится сердце и стремительно закружится голова? Он этого хочет, ненаглядный мой, единственный и неповторимый? Так я согласна!»
— Можно, — с радостью ответила Элен.
— Удивительно! — вдруг воскликнул Стивен. — Ты согласна?
«Наверное, он когда-нибудь и другим девушкам такое предлагал, —
подумала Элен. — Но они, глупые, вероятно, не соглашались. Поэтому Стив и удивляется, что я ничуть не возражаю, дело в том, что ни одна из тех девушек, я уверена, не любила его по-настоящему. Не любила Стива истинной, безумной, на все готовой ради любимого любовью. Так, как люблю его я. Безмерно и сильно».
— Я согласна, — повторила Элен. И с удовольствием увидела, как засияло лицо Стива, как ожили его глаза, как порозовели его щеки.
Элен поняла, что приняла в эту минуту правильное решение; правильное, прежде всего, для Стива, ну и, конечно же, для себя самой. Потому что теперь ее вес в глазах Стива, несомненно, неизмеримо возрос.
Ни страхов, ни протестов, ни опасений не осталось внутри Элен. Все сомнения бесследно исчезли. Все глупые мысли покинули ее.
Движения Стивена Корнуэлла стали мягкими и бесшумными. Лицо оставалось улыбчивым, озорным и лукавым. Стивен совершал только одному ему известное таинство — таинство любви, его любви, которое не походило ни на какую другую любовь. Любовь — чувство индивидуальное, Это как болезнь. У всех она протекает по-разному, хотя и называется одним и тем же словом.
Стивен Корнуэлл любил, как мог, по-своему, ярко, необычно, нестандартно, зато по-настоящему прекрасно!
Стив медленно подошел к Элен, бережно завязал глаза, проверил, крепок ли узел на полотенце. Элен в шутку попыталась открыть глаза. Не тут-то было! Полотенце плотно закрывало их. Оно пахло свежестью и чистотой. Элен подумала о том, что Стив, вероятно, заранее все это продумал. Заранее подготовил полотенце, такое приятное на ощупь, так хорошо пахнущее.