Принимай все за чистую монету — и ты будешь жить легко и свободно. Без тени сомнения в душе. Без страха. Без ненужных переживаний, волнений и треволнений.
К черту все сомнения! Живи настоящим! Живи теперь, сейчас, сегодня! А что там когда-то будет — никто не знает. Никто не знает этого на самом деле. Все могут только предполагать. Гадать. Строить карточные домики, возводить замки на песке. Поэтому живи настоящим! Ведь только оно реально!
— Истинной цены не знает никто, — по-философски заметил Николя, — ни себе, ни другим, ни людям, ни вещам. Все меняется в этом мире. Проходит время — и все опять меняется. Потом — снова меняется. Вновь и вновь. И так — до бесконечности. Поэтому проходит время — и истинная цена тоже меняется.
Рози с напряженным вниманием выслушала этот монолог. Потом честно признала:
— Ты очень умный, Николя. Потому-то, я думаю, ты и стал руководителем рок-группы. Тут недостаточно просто хорошо играть на гитаре. Или на каком-нибудь другом инструменте. Надо быть умнее других. Видеть дальше других. Глубже других. Хоть на чуть-чуть. И ты как раз обладаешь этими качествами.
— Не пудри мозги моему Николя, — спохватилась Элен. — Ты тут заливаешь, какой он весь из себя замечательный, а я? Что ты думаешь, что я буду спокойно сидеть и слушать, как ты вешаешь ему на уши всю эту «лапшу»? Не отбивай у меня парня, Рози! У тебя ведь есть Е-е! Разве тебе его не хватает?
— Хватает, — с присущей молодости нагловатостью бесцеремонно заявила Рози. — Очень даже. Такого же и остальным желаю…
— Но-но! — предостерегающе помахал ей пальцем Е-е. Он не хотел, чтобы девушки поссорились. Одно дело — расточать друг другу комплименты, а совсем другое — когда этих комплиментов — через край. Ведь так легко наломать дров. А зачем? Честное слово, это совсем ни к чему! — Не надо язвить, Рози. Я понимаю, что ты от меня в восторге, — поспешил добавить он, чтобы не обижать свою девушку, ведь как-то надо было избежать возможной ссоры. — Но ведь и Николя, и Элен тоже счастливы! Ведь у каждого — свое счастье!
— Спасибо, Е-е, — засмеялся Николя. — Только мы и сами можем постоять за себя. Вместе с Элен. Просто твоя пташечка еще очень юна и поэтому точно так же, я бы сказал, юно смотрит на мир…
— Молодо-зелено, — улыбнулась и Элен.
Все-таки она была и умнее Рози, и красивее, да и не первокурсница, как-никак. И, конечно же, вовсе не старуха! Стоит ли придавать большое значение неудачной шутке юной девицы? В конце концов, та могла сказать это и непроизвольно. В том-то, может быть, и состоит прелесть молодости, что молодые живут с постоянными ошибками и при этом бурно радуются такой счастливой и глупой жизни!..
— Ну уж, — сконфузилась Рози и покраснела. Видимо, до нее все-таки дошло, что она вела себя несколько бестактно. — Ты вовсе не старуха, Элен…
— Благодарю за комплимент, — снова улыбнулась Элен.
— Да это правда… Правда, а не комплимент, — добавила Рози.
— Конечно! — с воодушевлением воскликнул Е-е. — Элен оч-чень молода и оч-чень привлекательна…
— Лучше моей Элен, действительно, на всей Земле нет, — Николя нежно взял ее за руку.
— А я думал, ты скажешь: в Париже и на всей Земле.
— Хорошо, — согласился Николя. — Пусть будет так: в Париже и на всей Земле.
— Все это, конечно, замечательно, — вздохнула Рози. — Но мы, в конце концов, будем обедать или нет?
— Рози на этот раз права, — сказала Элен. — Вам и в самом деле надо поменьше говорить…
— И побольше есть, — перебил Е-е.
Все засмеялись и дружно приступили к трапезе.
А трапеза, надо честно сказать, была отменной.
Французская кухня есть французская кухня. Даже если вы обедаете в обыкновенном студенческом кафе, а не в роскошном ресторане, то это сразу почувствуете. Неважно, где вы находитесь: в Париже, Марселе, Бордо или еще где-нибудь во Франции. Будьте уверены в одном: повсюду в этой чудесной стране вы сможете поесть вкусно, сытно и аппетитно.
Элен гордилась французской кухней. Она любила французов, которые эту кухню когда-то придумали. Она любит и тех французов, которые сейчас продолжают совершенствовать эту кухню.
«Боже мой, — подумала Элен, — я до сих пор помню, как мама готовила красный салат… Да… Он так и назывался красный салат, казалось бы, простенькое блюдо, просто-напросто салат. Но ведь до чего вкусный!.. Мама брала краснокочанную капусту, мелко-мелко нарезала, клала в тарелку. Посыпала солью и черным перцем. А потом — перетирала руками. И вот начинал выделяться сок, капуста становилась мягкой, мама заливала капусту смесью уксуса и растительного масла. Потом салат отправлялся на пару часиков в холодильник. И уж после этого мама подавала его к столу… А после салата мы — я, мама и папа уплетали за обе щеки суп «Жюльен», — вспоминала Элен. — Чтобы его приготовить, надо было растопить в небольшой кастрюле сливочное масло. Затем — обжарить в масле мелко нарубленные овощи: репчатый лук, морковь, лук-порей, репу, фасоль в стручках, лущеный горох, щавель… При этом овощи ни в коем случае не должны были потемнеть. И еще мама добавляла капустную кочерыжку. Вливала куриный или мясной бульон, солила и перчила его, варила на небольшом огне около часа… А перед тем, как подать к столу, клала в тарелку с супом сметану… Это было просто объедение, такая вкуснотища!.. Ну, а потом… Что мы ели потом, после этого чудесного супа? Как когда. Или антрекот по-бретонски, или котлеты «Софи» из телятины, или говядину по-шарантски… Но больше всего мне нравилась рыба в фольге, и до сих пор помню, как ароматно пахла сковорода, в которой в растопленном сливочном масле обжаривались лук, петрушка и шампиньоны, буквально несколько минут, до полного испарения жидкости. Затем мама добавляла пшеничную муку и соль, молоко, ждала, пока оно закипит, и варила на небольшом огне до загустения… Папа, случалось, помогал маме готовить это блюдо… Он натирал рыбное филе солью и черным молотым перцем, обжаривал опять-таки на сковороде, на сливочном масле, с обеих сторон это самое филе… Обычно то была камбала, реже — морской окунь или палтус, смотря что удавалось отцу купить по дороге домой… Потом папа вырезал четыре кусочка алюминиевой фольги, клал на каждый слой грибов, потом — рыбу, потом опять слой грибов, поливал свое творение соусом, загибал углы фольги по направлению к центру «конвертиком» и соединял их. Мама клала сие чудо на противень и ставила в сильно разогретую духовку минут на десять-пятнадцать… Помню, эти минуты тогда казались мне вечностью, я никак не могла дождаться своего любимого деликатеса… Боже мой!.. Кажется, все это вчера было…»