– Хорошо, я загляну к вам завтра, – пообещала Елена.
– И еще, если вас не затруднит, не можете ли вы написать за меня несколько писем. Из-за ранения я не могу пока пошевелить правой рукой и удержать перо.
Елена согласилась, но не стала откладывать написание писем на завтра, а сразу уселась за стол, написав под диктовку господина Митровича два письма: его жене, в Ниццу, и некой Софье Крувелли в Париж, которым он сообщал о случившемся. Отправляя письма, она почувствовала необъяснимый укол ревности, хотя сама не могла объяснить, какие имеет основания, чтобы претендовать даже на эпизодическую роль в жизни этого человека.
На следующий день Елена, как и обещала, вновь заглянула к раненому, потом еще раз, и вскоре потребность в общении с этим человеком стала ей физически необходима. Его страстная воинственная натура казалась Елене образцом мужского совершенства. Она же очаровала раненого необыкновенной притягательностью, оригинальностью ума и мысли. Устоять перед ее обаянием мало кому удавалось. Один разговор – и собеседник был покорен, так как Елена обладала необычным магическим притяжением. Для Агарди хватило всего лишь нескольких фраз. Ему понравились ее маленькие, изящные руки, лицо – круглое, улыбающееся, светлое, как полная луна. Мужчины Востока много бы отдали за женщину с такой формой лица! В ее взгляде светилась молодость – красивая, гордая, буйная. Особенно завораживали громадные светло-голубые глаза, резко менявшиеся в зависимости от ее собственного настроения. Когда Елена была спокойна, глаза ее были ясные, чистые, мягкие, как два голубых тихих озера, но тут же вспыхивали по-змеиному, когда она сердилась или возбуждалась каким-то спором. Эти мгновения еще более восхищали Агарди, заражая энергией, которая вызывала в нем неудержимую страсть и жажду жизни. Он с замиранием слушал свою спасительницу, любовался ею и влюбился, как мальчик. Это стало заметно. Ведь, как говорится, любовь и кашель не скроешь.
Поклонение и внимание сильного, красивого мужчины тронуло Елену. Ей захотелось ответить ему тем же, но она не знала, как. Страсть была ей неведома, но «благородные манеры», впитанные «с молоком матери», не позволяли девушке выказывать свои чувства и страсти. Что такое любовь – она не понимала, совсем не умела кокетничать, играть, стесняясь показать то, что скрывала в себе. Елена казалась ласковой, разговорчивой, веселой, простой в общении, пыталась острить, «умничать» по любому поводу. Она потакала, насколько могла, желаниям «своего героя», но любить по-настоящему, как пишут в романах, выражая пылкость страсти, стеснялась. В ней уже тогда сидел бес или ангел, который день и ночь шептал ей на ухо, для чего, собственно, она родилась. Следуя своему разумению, ей не хотелось размениваться по мелочам на всякие любовные интрижки.
Однако каждый день Елена приходила навестить своего «больного», и они пускались в бесконечные диспуты.
Выяснилось, что господин Митрович, венгр по национальности, был весьма родовит. Он отчасти принадлежал к высшей знати, будучи, хоть и внебрачным, сыном герцога Луцея, который его воспитал. В загадке рождения, судя по всему, и была скрыта причина его противоречивого характера. Его «благородная» половина проявлялась в нем разнообразными талантами и тягой к творчеству, а другая половина, «скромная», бунтовала против всякой несправедливости и звала на баррикады.
Агарди родился в городке Митрович, название которого выбрал себе в качестве псевдонима или партийного прозвища, так как с ранней юности стал пламенным революционером. Он был карбонарием, то есть членом тайного, строго законспирированного общества в Италии. Карбонарий по-итальянски означает «угольщик». Это название было связано с тем, что в среде карбонариев, наряду с другими обрядами, существовал ритуал сожжения древесного угля, символизировавший духовное очищение членов общества. Политическая же программа карбонариев включала борьбу за конституционные преобразования, требование национальной независимости, а также единства Италии.
Однако страсть к революционным преобразованиям и переустройству мира не помешала господину Митровичу иметь вполне мирную, далекую от борьбы профессию оперного певца. Он получил отличное музыкальное образование в Италии, где ему поставили от природы красивый, звучный, густой оперный бас. Благодаря этому он постоянно получал ангажементы, выступая на лучших оперных сценах Европы. В Константинополе его пригласили петь в опере «Вильгельм Телль». К слову, выяснилось, что ему чуть более сорока лет, так же как и мужу
Елены, но ее это не смутило. В Агарди она видела только красивого, мужественного, зрелого мужчину, готового на подвиг. Детали и возраст ее не интересовали. Он ее покорил и по-своему заворожил. Слушая его рассказы и любуясь своим героем, она пришла к выводу, что, по сравнению с жизнью такого отчаянного борца, ее собственная жизнь была всего лишь бесцветным потоком или мутной болотной субстанцией, лишенной притягательности авантюризма и приключений. Она живо представляла его в пылу политических интриг и уличных сражений, особенно когда он принялся красочно и «звучно» рассказывать, как умеют это делать только мужчины, о пролетающих над его головой пулях или взмахах сабель.
– Я рубил их всех то с одной стороны, то с другой: раз… раз… раз… – махал он воображаемой саблей, энергично разрезая воздух рукой и имитируя звуками сабельные удары. Когда он изображал прицеливание и выстрел в противника, то шумовое оформление его повествования менялось. Он говорил: «Из крепости неслась канонада: ту, ту, ту… та, та, та… а я – бац!»
Елена заливалась звонким смехом и в такие минуты обожала его еще больше.
Однажды Агарди рассказал Елене интригующую историю о похищении тайного письма, в котором содержались важные улики против одного из членов правительства, свидетельствующие о предательстве народа. Несмотря на все усилия доставить письмо по назначению, оно было похищено неизвестным лицом, и в результате сорвалась вся работа, которую вело их тайное общество в течение долгого времени.
Елена, слушавшая его с большим увлечением, неожиданно для своего собеседника продолжила его рассказ, назвала имя похитителя, сказала, как он это сделал и, неведомым образом прочитав письмо, рассказала его содержание.
– Откуда вы это узнали? – поразился господин Митрович. – Ведь я не называл имен.
– Я живо представила все события, которые вы описали, и увидела, как это было, словно подсмотрела в замочную скважину.
– Поразительно, да вы просто провидица!
– Да, есть немного. У меня это с детства. Стоит мне представить события, которые когда-то происходили в определенном месте, как я вижу картинку, будто это происходит теперь. Вот вы сейчас определили для себя, что я «угадала» происходившее с вами, так как знаете наверняка, что произошло, а многие меня считают фантазеркой, когда я рассказываю о событиях глубокой древности.
– Вы имеете в виду события древнего мира, следы которых стерлись в веках?
– Да, и это тоже. Вот, например, когда я еще была совсем маленькой, я с сестрами жила на даче моего дедушки, под Саратовом. Недалеко от дачи находилась обширная песчаная полоса земли, очевидно, некогда бывшая дном моря или большого озера. Мы там постоянно находили окаменевшие останки рыб, раковин и зубы каких-то неизвестных мне чудовищ, а также камни разной величины с отпечатками давно вымерших растений и животных. Глядя на эти замечательные картинки из жизни подводных обитателей и всех тех существ, чьи искореженные части тел теперь превратились в прах, – я начинала описывать их былые схватки с врагами, которые видела перед глазами, или то, как в том самом месте, под Саратовом, миллионы лет назад образовалось море. «Только подумайте! Удивительно! – кричала я. – Земля внезапно раскрывается, воздух сгущается и превращается в морские волны». Но мне никто не верил, считали, что я выдумываю. А я на самом деле видела.
– Значит, вы можете увидеть любые далекие события, чуть ли со времен происхождения Земли? – удивился Митрович.
– Так далеко я не углубляюсь, но иногда, если возникает определенная ситуация, передо мной всплывают некоторые картины, которые я не могу объяснить. У меня не хватает знаний. Ведь все, что я знаю, было сосредоточено в научной библиотеке моей бабушки, которую, не хочу хвастаться, я сумела почти всю прочитать, а некоторые книги просто выучила наизусть. Поэтому я и хочу сейчас направиться по странам Востока и ответить на те вопросы, которые уже давно не дают мне покоя.