Елене Андреевне Ган едва исполнилось двадцать восемь лет. Она и перед смертью работала до полуночи. Проводила долгие часы за зеленой занавеской, отгородившей часть комнаты. Этот крошечный уголок жилого пространства был ее рабочим кабинетом. Детям туда заходить не возбранялось, но запрещалось трогать что-либо из маминых вещей. Они с Верой даже не предполагали тогда, что мама работает в поте лица, чтобы оплатить их домашних учителей и гувернанток. Состояние их было совершенно расстроенное, так что мамина писательская деятельность давала какой-то доход.
Елена Андреевна Ган дописывала свою очередную повесть, девятую по счету. Она выступала как писательница под псевдонимом Зенеида Р-ва. Печаталась у О. И. Сенковского в «Библиотеке для чтения», а затем, незадолго до смерти, в «Отечественных записках» А. А. Краевского. Виссарион Белинский назвал ее в одном из своих книжных разборов «русской Жорж Санд».
Дочь знала за мамой одну неприятную черту — воспламеняться от неожиданной идеи, погружаться в пучину творческого вдохновения и забывать обо всем на свете, в первую очередь о близких людях. Мамино безразличное отношение к ней, ее старшей дочери, расстраивало до слез. Большей частью они были с Верой под опекой ординарцев отца. Она страдала оттого, что не способна заинтересовать маму своей личностью. Чего только она не делала, чтобы привлечь ее внимание: строила из себя взрослую светскую даму, раздражая маму бонтонными фразами, ходила на голове, капризничала, беспрестанно меняла расположение духа. Все было бесполезно. В итоге она отводила душу на Вере. Но все равно тоска не переставала ее преследовать. Ей казалось, что она одна, вечно одна. Ее одиночество питалось навязчивой мыслью о некоем Хранителе, которого она представляла величественным индусом в белом тюрбане и которого с каждым годом, взрослея, сильнее и сильнее любила.
Девочка была убеждена, что мама не любит ее, и доискивалась причины этой нелюбви. Позднее, много лет спустя, она поняла эту холодность, как и то, что у мамы не оставалось выбора: слишком мало времени было отпущено ей судьбой на жизнь.
Дочь научилась у мамы фаталическому отношению к происходящему. Не к жизни в целом, а к отдельным событиям, непосредственно ее затрагивающим. В то же время ее действия против всяких жизненных передряг и неприятностей были стремительны и победоносны. Мама, в отличие от нее, представляла, однако, романтический тип, была «причудницей», наделенной возвышенным строем мыслей. Словно она сошла с неба, чтобы встать на защиту несчастных и униженных женщин.
Мама была изящным существом с чистой и светлой душой. В шестнадцать лет она, полуребенком, венчалась в Екатеринославе с капитаном Петром Алексеевичем Ганом, для которого ее духовная деятельность, ее литературные интересы не только мало что значили, но вызывали недовольство и нарекания. Их отец предпочитал вист — театру, скачки — музыкальным вечерам, пьяное застолье — чтению книг. В его положении конно-армейского офицера и при его армейских привычках не следовало бы вообще жениться, особенно на такой выдающейся женщине, как ее мама.
Елену Андреевну воспитывала ее мать, бабушка Лели, Елена Павловна.
В двадцать четыре года княжна Елена Павловна против воли отца посмела влюбиться в Андрея Михайловича Фадеева, своего одногодка, великолепно образованного, порядочного и честолюбивого человека.
Для их брака существовало только одно, почти непреодолимое препятствие — жених был из «простых». В конечном счете князь Павел Васильевич Долгоруков поддался на уговоры дочери, и свадьба состоялась в 1813 году, а в следующем году на свет появилась мать Елены Петровны Блаватской — Елена Андреевна. Спустя некоторое время после ее рождения молодая семья переехала в Екатеринослав.
Елена Павловна Фадеева знала пять иностранных языков, прекрасно рисовала и, будучи художницей, интересовалась преимущественно чешуекрылыми, проще говоря, бабочками, а также растениями и минералами.
При всех глубоких и разносторонних познаниях в науке Елена Павловна между тем вовсе не слыла синим чулком, отрешенной от повседневных забот дамой. Она была примерной женой, родила мужу четырех детей: Елену, Екатерину, Ростислава и Надежду. Елена Павловна была не чужда светских удовольствий. Она любила чистокровных английских лошадей, крытые лаком экипажи, балы и званые обеды.
Елена Андреевна родила Лелю недоношенной в Екатеринославе с 30 на 31 июля 1831 года. Перед этим событием она переболела холерой. Что выжили обе — и мать, и дочь — настоящее чудо.