Всю первую неделю ремонта молодой семьи не было дома – летали на курорт. Однако вторую неделю им всё же пришлось провести в компании семерых ботов. Поначалу Лёша и Лена с любопытством наблюдали за тем, как роботы точными движениями нарезали доски и листы гипсокартона; закручивали болты и саморезы; размешивали штукатурку и шпатлёвку, натягивали потолки и печатали на трёхмерном принтере межкомнатные перегородки, фурнитуру и прочие детали нового интерьера.
Затем Лёше это наскучило, и он перестал замечать искусственных ремонтников, большую часть дня проводя в кабинете на втором этаже дома, где ремонт к тому времени уже был закончен. Он всё никак не мог наиграться с «Кларой» - навороченной системой умного дома: проверял записи с камер, открывал и закрывал двери, менял климат в помещениях. Лена, тем временем, продолжила обращать внимание на роботов и подмечать всё больше жутковатых деталей.
Во-первых, экземпляры были далеко не первой свежести. Кожа одних была не слишком аккуратно заштопана тут и там; у других на лице и руках темнели странные пятна. Лёша предположил, что это въевшаяся то ли грязь, то ли краска, которую не удалось отмыть чистящими средствами. Какой бы ни была природа изъянов, очков дружелюбности она внешнему виду роботов не добавляла.
Во-вторых, пугала зловещая тишина, в которой они работали. От людей, занятых физическим трудом, ждёшь, что они будут переговариваться, просить друг друга поднести то и это, помочь поднять тяжесть. Ждёшь, что они будут пыхтеть и вздыхать, покашливать и чихать от попавшей в нос пыли, насвистывать что-нибудь незамысловатое в минуты монотонной, но лёгкой работы. Ничего такого боты не делали. Они работали в полном безмолвии. Таком, что Лена могла услышать, как шуршит ткань их одежды и как жужжат сервоприводы, спрятанные где-то внутри искусственных тел. Несильный, но всё же едкий запах разогретого пластика, исходивший от ботов заставлял её зажимать ноздри пальцами всякий раз, когда один из них оказывался поблизости. Дни шли и Лене становилось всё труднее находиться рядом с машинами.
Всё стало ещё хуже, когда у Лёши кончился отпуск, и она была вынуждена без супруга проводить дни в компании ботов. Посёлок ещё не заселили до конца – соседи, в обществе которых можно было бы провести время, отсутствовали. Но были подруги. Они хоть и жили минимум в часе езды по пробкам, поначалу были настоящим спасением. Словно бездомная, Лена проводила дни напролёт то у одной, то у другой. Но очень скоро, приятельницы, чьим гостеприимством она ещё не успела злоупотребить, кончились, и тогда Лена переключилась на торговые центры и фитнес-клубы. Она по три часа в день плавала в бассейне и покидала его только когда, глаза начинало нестерпимо жечь от хлорированной воды, а тело – чесаться. Из бассейна она ехала в кафе – всё равно какое – чтобы пообедать, но главное – чтобы убить ещё один час вне дома. Потом часами шлялась по торговому центру, делая вид, что сосредоточенно выбирает бутылочку для молочной смеси со встроенным подогревом или сумочку, или чистящее средство для ванной или что угодно – лишь бы не ехать домой. Кое-как она доплеталась до шести вечера, когда уже просто надо было ехать домой, чтобы успеть приготовить что-то к ужину.
Конечно, ни ему, ни подругам, ни кому-то ещё она не говорила о своих страхах. Бояться ботов было так же глупо, как бояться пылесоса или стиральной машины – слишком много их было вокруг и слишком предсказуемыми они были. Чего доброго, Лёша или подружки решили бы, что на фоне беременности и гормонов Лена поглупела, а то и тронулась умом, и записали бы в глупые клуши. Выглядеть в глазах мужа и подруг глупой тёмной слабачкой ей не хотелось, хотя гормоны, наверняка играли роль в её фобии – это она признавала.
Роботы работали до семи вечера. Лена любила часы после, потому что вместе с искусственными рабочими исчезало и сосущее чувство тревоги в груди. Она снова начинала чувствовать себя комфортно и по-настоящему наедине с мужем. Хотя позже, когда наступало время сна, она прилагала усилия, чтобы отогнать от себя образ семи фигур, стоящих во тьме подвала неподвижно с замершими взглядами.
Как-то ночью Елена проснулась оттого, что кто-то позвал её по имени. Открыв глаза, она обнаружила два тёмных человеческих силуэта, стоявших подле их с Лёшей кровати. Лиц в темноте она разобрать не могла – лишь неясные градации серого там, где могли быть скулы, и темнеющие к центру круги там, где должны быть глаза. В воздухе стоял удушливый запах горящей пластмассы. Фигуры не шевелились и молчали. Лишь монотонное трансформаторное гудение, исходившее от них, нарушало ночную тишину. В ужасе Елена набрала полные лёгкие воздуха, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука. Она чертыхнулась, чтобы убежать прочь из комнаты, и этим резким движением разбудила себя по-настоящему. Фигуры растворились во мгле, муж спал, распластавшись по своей половине кровати и больше в спальне никого не было.