Наталья Резанова
Елена-младшая
Не удовлетворившись убийством
Эгисфа и Клитемнестры, Орест
разделался с их дочерью,
которую также звали Елена.
Меня зовут Елена. Это в честь моей тети. Она – самая красивая женщина в мире. Так все говорят. Я ее никогда не видела, но все говрят, что моя тетя – как богиня. А когда при этом вспоминают про меня, то мама говорит: « И этого поскребыша я назвала Еленой?» А отец ничего не говорит, только смеется, когда пьяный.
Моя мать – царица, мой отец – царь, значит, я – царевна, только меня так никто не зовет. Правда, Эли тоже никто не зовет царевной. Одну Хрису. И она живет во дворце, а Эли – нет, только приходит и всегда ругается с мамой. Эли и Хриса – это мои сестры. Они уже совсем большие, не то, что я. И отец у них другой, не мой. ( Еще у меня есть брат, но об этом нельзя говорить.) Хриса красивая и добрая, а Эли – некрасивая и злая. Она ходит вся в черном, и волосы стрижет под самый корень. И на всех кричит, и со мной не говорит никогда, только бывает, когда видит меня, шипит разные слова, которых я не понимаю. Хриса не хочет мне их объяснить, только гладит по голове и плачет. Я не знаю, отчего она плачет. Может, потому, что отец у нее умер? Но ведь это было давно, и он был плохой человек. Он был вторым мужем у мамы. А раньше, совсем давно, у нее был другой муж, и она была царицей в другой стране. А тот, плохой, пришел и убил маминого мужа, и маленького ребеночка, который у них был. Взял в руки, ударил головой об стену, и так убил. Мне мама никогда об этом не рассказывала, но я слышала, как она сказала Эли, когда та кричала на нее. Они не видели, что я прячусь в углу. когда я услышала, как убили ребеночка, я всю ночь плакала. Нянька Килисса позвала маму. Та пришла и сердилась из-за того, что я не сплю. А я не могла сказать, я боялась сознаться, что подслушивала. И она еще больше сердилась и называла меня плаксой и заморышем.
Мама никогда не плачет. Она большая, красивая, и вся в золоте, даже глаза подведены золотым порошком ( может, потому и не плачет) и волосы им посыпаны. Ее все боятся, и я тоже. Но я рада, что тот человек умер. А если бы он и меня захотел ударить об стену, потому что я маленькая? А мамина сестра, в честь которой меня назвали, вышла замуж за брата того плохого человека. Но потом она от него убежала. Если он был такой же злой, как брат, я бы тоже убежала. Я не знаю, все люди такие злые, или только эти братья. Я еще много чего не знаю, и мне никто не говорит. И отец не говорит.
Я не люблю своего отца. Это плохо, да? Он все время кричит, что с ним никто не считается. А смеется, только когда пьяный. А Эли смеется, только когда говорит, что вернется Орест. Это мой брат, который здесь не живет. Она говорит, что, когда Орест вернется, все будет хорошо, по справедливости, и всем воздастся. Это красивое слово – »воздастся», и Эли перестает быть некрасивой6 когда говорит его. А остальные не хотят рассказать про брата, и запрещают спрашивать. Только один раз я слышала, как отец с матерью шептались, а потом отец как закричит: «Тебе он ничего не сделает, побоится гнева Эриний, а со мной что будет?» Я испугалась и убежала, а потом спросила у Хрисы, что такое Эринии. Она тоже испугалась и спросила, где я про это слышала. Я сказала. Она ответила, что Эринии – это Ночные, а остальное она объяснит после. Но не объяснила.
Я ничего не понимаю. Ночные пугают злых людей, а Орест хороший, правда? Правда?
Мне так надоело прятаться по темным углам, бегать по коридорам, а когда поймают, сидеть одной в темноте! Мне так страшно одной! Братец Орест, приди и забери меня отсюда!
Сегодня они с утра оставили меня одну. Даже Хрисы нет. А отец вчера снова напился и плясал во дворе.
Очень хочется есть, но я боюсь выходить. Люди бегают по двору туда-сюда. Как мыши. Только они не мыши, они тяжело топают и громко дышат. А еще говорят, что есть Мышиный Бог, может, это он так ходит?
Мне страшно. Я хочу, чтоб все забыли про меня, и боюсь, что все забудут про меня.
Опять побежали. Я узнала шаги. Это шаркает нянька Килисса, а за ней – Эли, и еще два человека, я их не знаю.
Звон, словно бы щиты попадали со стен в зале пиров…Кто это кричит так страшно?..
А это кричит мама: «Орест! Орест!»
И Эли смеется, смеется, и тоже кричит: «Орест!»
Как хорошо… Значит, мой брат пришел. Теперь не надо бояться! Я расскажу ему, как его ждала, и он выведет меня отсюда на солнце. И все перестанут злиться… Я бы кинулась ему навстречу, но у меня дрожат ноги, и спина занемела от холода каменной стены…
И – свет за дверями! Он – там… Братец Орест, какой ты красивый!
Он протягивает ко мне руки, большие и сильные. Я бросаюсь к нему, и он хватает меня и поднимает, как отец никогда не поднимал. И говорит слово, что всегда говорила Эли при встрече со мной. Только он не смеется.
Он поднимает меня… братец Орест, что у тебя на руках?
Братец Орест, не надо! Мама!
И даже Эринии не вспомнили о ней.