— Юр, зачем? — посмотрела я на него. Кому, как ни ему не знать, как я к этому отношусь.
Видно, мой серьезно-скорбный вид смутил даже такого непрошибаемого типа. Заговорил он как-то торопливо и даже немного заикался.
— Ленусь, ну прости!.. Ты сама не понимаешь, какая ты редкость в современном мире, среди всей этой пошлой молодежи. Ты же как бриллиант в куче навоза…
— О господи! — схватилась я за голову. Но Юрок меня не услышал даже.
— …Если и представлять себе жену, то только такую — самую лучшую. Ты же всегда все знаешь, за словом в карман не лезешь. Уверенная в себе, воспитанная, красивая…
— Заткнись! — не выдержала я. — Хватит! Поверь мне, я лучше знаю, какая я.
Я не такая, даже тогда, когда стараюсь такой быть ради родителей. Я совершенно другая и веду себя по-другому. Юра нарисовал себе идеальный образ воспитанной девушки, которому я теперь должна буду соответствовать. Оставалось порадоваться тому, что не его брат будет жить у меня дома.
Юра молчал, но пристыженным не выглядел. По ходу, переубедить его мне не удалось. А жаль…
— Ладно, — сказала я самой себе, понимая, что теперь уже ничего не исправишь. Придется мне перевоплощаться в тех, кого навязывают друзья. — Ген, во сколько послезавтра прилетает твой брат?
— В шесть вечера, — как-то слишком быстро отозвался тот и сразу же отвел взгляд.
— Есть еще что-то, чего я не знаю? — вкрадчиво спросила я.
— Макар просил нас встретить его в аэропорту. Он плохо знает Москву.
Ох, Господи! Сплошные заморочки. Взрослый дядя боится заблудиться в мегаполисе. И это житель Санкт-Петербурга. Ага. Ни в жизнь не поверю! Да и язык ему для чего? Да и вряд ли до моего дома он стал бы добираться на перекладных. Но вслух я этого говорить не стала. Честно говоря, устала спорить и расстраиваться.
— Ладно, — надрывно вздохнула. — Завтра вечером ты перевозишь ко мне свои вещи, а в четверг после занятий пилим в аэропорт, встречать дитя малое, — не удержалась от колкости.
Обсуждение подробностей приезда родителей Юрка я отложила на ближайшее потом. Что-то и без этого голова моя пошла кругом, ни на чем сосредоточиться не могла, даже когда осталась дома одна. Ни читать, ни смотреть телевизор не получилось, мысли так или иначе возвращались к брату Гены. Интересно, какой он, и насколько блестяще мне придется играть свою роль?
Рейс из Питера прибыл вовремя. Когда по залу прокатилось объявление о приземлении самолета, я отчего-то начала нервничать. Гена тоже выглядел напряженным.
— Слушай, ты в Москве уже третий год, — осенило меня. — Сколько же ты с братом не виделся?
— Пять лет.
— Ничего себе! — я аж присвистнула. — А как же армия? Он даже на присягу к тебе не приезжал?
— Не приезжал. Так уж вышло. Если честно, мы с Макаром не так уж и близки. Я даже воспринимаю его не как брата, а как близкого родственника, ну скажем… дядю. Нет, даже не как дядю. Дядь Саша мне отца заменил, родней него у меня никого нет. А Макар… в общем, не знаю, — зажал Гена пальцами кончик носа, как делал всегда, когда волновался. Следующая стадия — это активное растирание этого самого носа, пока тот не становился ярко-красным.
— Не нервничай, прорвемся, — убрала я его руку от лица.
— Идет…
— Что?
— Я вижу Макара.
— И где он? — принялась я высматривать в толпе пассажиров неизвестно кого.
— Тише ты! — дернул меня Генка за руку, и я вспомнила, что должна вести себя скромнее, соответствовать роли сиротки.
Ради такого случая я даже выбрала из своего гардероба самое консервативное шерстяное платье непонятного серо-коричневого цвета. Когда-то мне его подарила подруга мамы, и вот сейчас это платье впервые пригодилось. Правда, поверх платья я надела пальто, которому тоже предпочитала куртки.
— Видишь брюнета в очках и кепке? Это он.
Увидела и невольно растерялась. Во-первых, Генка совершенно не был похож с братом, как небо и земля, а во-вторых, слева через все лицо у брата его тянулся шрам, который я разглядела даже издалека. Смотрелся он даже не шрамом, а изломанной глубокой морщиной, делая его лицо словно состоящим из двух половин: нормальной человеческой и устрашающе-карикатурной.
— Что у него с лицом? — пробормотала я, пытаясь справиться с удивлением и затолкать подальше нездоровое любопытство.
— Шальная юность, бандитские разборки, — быстро проговорил Гена. — Его тогда ножом полоснули по лицу, а в больницу за помощью обратиться не смог. Вот и получилось так…
Больше я ничего спросить и сказать не успела — брат Гены приблизился к нам. Одет он был в укороченную дубленку и джинсы, не считая кепки на голове. Ну да, в Питере, говорят, значительно холоднее чем у нас. А еще там сыро. Только вот в таком прикиде и со спортивной сумкой на плече брат Гены мне еще больше напомнил бандита.