Но он не позволил:
– На сей раз не так быстро! Если хочешь отсюда выбраться, придётся снять медальон.
– Зачем? – спросила я, ладонью прижимая ценное украшение к груди, чтобы защитить его от Соловья. Несмотря на то что это медальон, скорее, защищал меня от него.
– Медальон не позволяет мне прикоснуться к тебе, потому что ты не хочешь. Но я устал ждать. Ты должна быть моей! Ты по праву принадлежишь мне, а не ему, – с ненавистью процедил Соловей, ясно намекая на Кощея.
– Я не стану снимать медальон! – решительно заявила я, пытаясь вырваться из хватки крепко держащих меня рук, но ничего не вышло.
– Детка, твои желания меня не волнуют. Ты на моей территории, – злорадно улыбнулся Соловей. – Отсюда не убежишь, Елена. И я могу сделать твоё пребывание здесь невыносимым, – он поднял голову вверх и засвистел. Звук снова болью врезался в голову. Я зажмурилась, и из глаз покатились слёзы. Хорошо, что это продлилось недолго. Свист быстро прекратился, уступая место тишине.
Почувствовав прикосновение к щеке, я открыла глаза: Соловей аккуратно вытирал слёзы с моего лица. Встретившись со мной взглядом, он произнёс нежным тоном:
– Не переживай, в процессе тебе понравится. Я умею доставить девушке удовольствие. Больше никакой боли, Елена! А лес усилит твои ощущения. Ты поймёшь, что зря не подпускала меня к себе и что я точно лучше другого. Я даже приготовил нам кровать, чтобы не предаваться любви на траве, – он развернул меня к лесу, и я увидела ту самую кровать с балдахином золотого цвета из моей комнаты во дворце. Только сейчас кровать стояла на лесной поляне, освещаемая лунным светом, словно софитами.
А в следующее мгновение – не знаю, как это произошло, – мы оказались в мягкой постели: я лежала на спине, а надо мной на выпрямленных руках нависал Соловей, будто рассматривая меня в сияющем лунном свете. Его взгляд задержался то ли на медальоне, то ли на моей часто вздымающейся от страха груди. Я попыталась оттолкнуть Соловья, но он схватил мои руки и фиксировал их у меня над головой.
– Ты не можешь взять меня силой! – напомнила я.
– Разве тебе не интересно сравнить меня с Кощеем? Я знаю, что ты провела с ним ночь!
И я вновь увидела вместо лица Соловья лицо Кощея… А потом снова Соловья, а потом опять Кощея… Лица постоянно мерцали, и я в конец перестала что-либо понимать.
– Кто ты? – спросила я.
– Тот, кто полностью завладеет твоим сознанием и телом этой ночью, – ответил он, припадая к моим губам.
Опять этот наркотический поцелуй, заставляющий забыть обо всём. Хотелось лишь целоваться! Язык и губы Соловья казались удивительно сладкими на вкус. Отчего-то это чувство пересиливало все другие, и даже страх. Хотелось бесконечно наслаждаться опьяняющей сладостью! Но, прикоснувшись к медальону, Соловей вновь отпрянул. Увидев неподдельное разочарование на моём лице, он попросил:
– Сними медальон, Елена.
Я послушно потянулась к украшению. Сладость во рту до сих пор манила. Но чем дольше Соловей не целовал меня, тем быстрее ко мне возвращался разум. А его мерцающее лицо окончательно убедило меня, что медальон – мой единственный защитник.
«Пока он снова не затуманил мне голову очередным дурманящим поцелуем, я должна бежать!» – отчаянно думала я.
Дотронувшись до медальона, я сделала вид, что собираюсь снять его через голову. Тогда Соловей перестал удерживать меня за плечи, с довольной улыбкой предвкушая свою победу. Я практически сняла медальон, но в последний момент, воспользовавшись ситуацией, оттолкнула Соловья и, быстро перекатившись к краю кровати, кубарем слетела с неё. Ни секунды не медля, я поднялась и бросилась бежать куда глаза глядят.
Тотчас мне в спину донёсся смех:
– Побегай-побегай, Елена! Скоро ты устанешь бежать, и тогда приду я и принесу тебя на кровать. А когда перестанешь сопротивляться, то сможешь ощутить такое блаженство, что поймёшь, что зря бегала от меня!
Но я не останавливалась. Внезапно смех стих – вновь наступила гробовая тишина. Я не слышала даже своё тяжёлое дыхание при беге… Обернувшись, я увидела позади себя лишь лес с мерцающими деревьями. Не было ни Соловья, ни кровати…
«Убежала?» – удивилась я и снова врезалась в мужскую грудь…
С ужасом подняв взгляд на лицо мужчины, я узнала в нём Кощея.
– Нет, это иллюзия! – воскликнула я, пытаясь его оттолкнуть.
– Нет, Елена, это я! – он крепко держал меня, не позволяя вырваться.
– Отпусти! Я не согласна, я не хочу! – пыталась я высвободиться в тщетной попытке, и от безысходности слёзы потекли по моим щекам.
Неожиданно положив ладонь на мой затылок, мужчина с лицом Кощея притянул меня к своим губам. Но в этом поцелуе не было той приторной сладости, не было затуманивания сознания – наоборот, сознание прояснялось, и я вспомнила, кто целовал меня так…