Как ни странно, в тереме я была в относительной безопасности. Чем бы ни угрожали местные, причинить реальный вред они не могут. Если бы могли - давно бы это сделали. И замуж выдали бы против воли за первого же кандидата. И к крысам бросили, чтобы сознательность и должное послушание во мне развить. После такого "воспитания" я сама выскочила бы за любого мужика. Мышей я боюсь до ужаса, а крыс... Страшно представить, что со мной сделалось бы в том подвале. К счастью, меня никогда туда не сажали. И на хлебе и воде не держали, а уж как грозились! Хоть и плохонько, но кормили. Я сама потом приловчилась в саду яблочками питаться - а то с души воротит от кислого вида киселёвцев, разочарованных поспешным отъездом очередного жениха.
Признаться, только здесь, в этой глуши, я по-настоящему оценила, как же хорошо быть независимой женщиной! Человеком, который сам решает как построить свою жизнь. Женщиной, у которой есть свои деньги. Той, которая сама распоряжается собственным сердцем и рукой. Да, лишь в Киселёво я в полной мере прониклась насколько это важно!
И теперь, едва осознав к чему нужно стремиться, отказаться от этого, чтобы стать грелкой какого-там князька? Ещё чего! У меня на себя огромные планы! В сказках я разочаровалась - и в принцах тоже, хоть с конями, хоть без. А сладкой жизни по-прежнему хочется. Придется брать исполнение желаний в свои руки! Итак, с чего начать? Пожалуй, с четкой формулировки, чтобы не пришлось потом жалеть о собственной недалёкости и стонать, что хотела совсем не того, просто неправильно выразилась. Чего я хочу?
В поисках ответа, почесала голову - говорят, такой массаж стимулирует умственную деятельность. "Стать независимой женщиной" - звучит роскошно. Вопрос только как этого добиться, в моём-то положении? В этом мире независимость лишь у мужчин, и то не у всех. Женщины всегда находятся под чьим-то крылом, и хорошо ещё если перья оставляют возможность дышать. Например я: занимаю можно сказать исключительный пост - олицетворяю Елену Прекрасную. Казалось бы, живи да радуйся! Сама себе хозяйка, сама себе голова. Так нет же! Няньки опекой замучают. А какое давление приходится выдерживать, чтобы не стать придатком какого-нибудь безвестного гостя - уму непостижимо! Может, и есть в этом мире свободные, независимые женщины - но Елены Прекрасной это точно не касается. Чувствует моя душенька - не сегодня-завтра меня окольцуют, и никакие отговорки и отмазки не помогут. Слишком уж решительно выглядели мамки-няньки.
Сознание, что опасность окончательно и бесповоротно лишиться свободы выбора стремительно надвигается на меня, заставило меня напрячься. Я прямо ощутила, как оно горячо дышит в затылок. Сердце застучало, виски сдавило, как перед мигренью. Надо что-то срочно решать. Но прежде всего успокоиться! Потому что если свалюсь с мигренью, проваляюсь в постели пару дней точно. Нельзя давать такую фору нянькам - за это время они способны придумать и реализовать любую пакость.
- Вдох-выдох, вдох-выдох.
Сев на лавку, я постаралась дышать ровно и, как советуют гуру медитации, изгнать из сознания все мысли. Мысли изгоняться совершенно не желали, так что пришлось мне с ними немного повоевать. В конце концов они капитулировали - после угрозы, что если они не уйдут добровольно, то их выбьет из головы мигрень. Мои мысли, в точности как их хозяйка, боль терпеть не могут, поэтому они поспешно ретировались сами. Избавившись от назойливого жужжания всяких "надо" и "что если", моя голова обрела потрясающую легкость. Сосредоточившись на дыхании, я расслабилась и закрыла глаза. А открыв их, поняла, что проспала до самого вечера.
- Вот тебе и медитация! - проворчала я, сползая с лавки. Кряхтя, начала растирать отлёжанный бок. - Ладно, главное, что голова прошла.
Пить или не пить - вот в чём вопрос!
В этот момент залязгал засов, и я поспешно юркнула под одеяло, изобразив томную слабость. Дверь отворилась; в светёлку строем зашли няньки под предводительством Настеньки. Настенька эта размером с доброго богатыря, и такая же накачанная. Грозно окинув меня орлиным взором, она спросила меня елейным тоном, совершенно не вязавшимся с каменным выражением лица:
- Лучше ль тебе, Еленушка? Лучше ль тебе, красавица?
Вместо ответа я в испуге закашлялась. Меня даже дрожь пробрала: ничего хорошего сладкий голосок моей тюремщицы не предвещал. А она, будто обрадовавшись проявлению мнимой болезни, медово пропела: