В который раз со двора раздался вопль, требующий, чтобы я спустилась и помогла с приготовлениями к пиру. Я вздохнула. Надо, наверное, спуститься. Не для того, чтобы помочь - я не настолько благородная - а чтобы разведать обстановку. Подготовиться к приёму князика. Воображение мгновенно нарисовало устрашающий портрет: хилый старичок с длиннющей белой бородой в три волосинки, кряхтя, падает на колени, умоляя меня стать его женой. Но я не даю ему схватить мою руку и жёстко говорю: "Вали, откуда пришёл, папаша! А то бродютъ тут всякие!.." Старичок вскакивает на ноги - и откуда только прыть взялась?! - и убирается восвояси, плюясь и ругаясь. Если б все мои проблемы решались так легко и просто! Если, если... Если вскоре отсюда не выберусь, стану Еленой Вздыхальщичей - вздыхаю на каждом шагу, что твой бычок, который идёт, качается и вздыхает, вздыхает, бедненький! Снова вздохнула - бычка жалко... Да что ж такое, пора прекращать безобразие!
Князь, без сомнения, далек от нарисованного мной портрета. Судя по кухонным сплетням, ему не больше тридцати пяти лет, поэтому седой бороденки у него не может быть по определению... Вот если б я поверила в описание, которое дают ему мамки-няньки, я бы может уже коршуном неслась вниз, поджидать его, миленького. Так сказать, принимать из первых рук - а то прилипнет ненароком к чьим-нибудь потным ладошкам! Всяк рвётся на чужое: кто хлеб поднести, кто соль...
Кажется, я ревновать начала. Подумать только: в глаза женишка этого не видела, а уже ревную! Нет, лучше уж представлять его старичком. Впрочем, с его стороны мне бояться нечего. Каким бы князь раскрасавцем писаным ни оказался, за себя я ручаюсь - ну, почти - что устою перед его чарами. А вот выдержать натиск всех обитателей терема, задавшихся целью сделать из меня замужнюю женщину, будет потрудней. Не зря говорят: в единстве - сила! Предвидя ожидающие меня трудности, я, как девушка предусмотрительная и ответственная, заранее подыскала себе место где можно спрятаться и переждать бурю. В саду растет огромный дуб, а в дубе есть дупло - авось там меня не найдут! Я туда заранее сухарей натаскала, на неделю хватит. Лишь бы только белки не растащили!
- Елена, когда ж ты спустишься, твою!.. - донесся до меня рассерженный голос Настасьи, главной мамки-няньки.
- Как же они тут любят ругаться. - вздохнула я. Снова оглядела себя в зеркало и пожелала себе удачи.
Внизу меня встретили радостными восклицаниями - мол, наконец-то, соизволила явиться - и угрозами оттаскать за косы, которых, кстати, нет - за то, что всё еще неодета. Я одета, только не в их стиле. С меня, Прекрасной, требуют совершенства, хотя бы во время нашествия женихов - в обычные дни на меня уже давно махнули рукой. По этим торжественным дням мне полагается облачаться в парчовое платье, затканное золотыми цветами размером с подсолнух - чтобы сверкала как солнце, а на шею надевать целую охапку ожерелий, вполне в стиле ассортимента китайского рынка, на любой вкус и цвет - чтобы глаз было не отвести. И, конечно, как же забыть главную часть наряда - головной убор, сжимающий мою голову как тисками, даря незабываемые ощущения с первых же минут носки? Это адское сооружение призвано подтвердить мой статус красавицы-молодухи на выданье. Мигрень на два дня обеспечена!
Естественно, я стараюсь как можно на подольше отложить церемонию одевания. Вот и сейчас на мне любимые потертые джинсы и обычная майка. На правом рукаве и под мышкой по дырке - моль прогрызла. Как тут с ней ни борются, вывести всё равно не могут. Я было подключилась к спасению чужих шмоток - жалко всё-таки! - но мои методы признали странными и неправильными. Я обиделась и помощь больше не предлагала. Но у себя в комнате держу пучок лаванды. Хотя эти клуши столько моли развели, что даже лаванде её не победить!
Как всегда, не спрашивая моего мнения, меня подхватили с двух сторон и потащили мыть и одевать. Отплёвываясь от почти кипятка, которым поливали голову, я жалобно хныкала. Одна из нянюшек намыливала мне голову; сзади отчаянно драли спину жёсткой мочалкой, а кто-то третий усердно обрабатывал ноги. Жуть! Ненавижу эту пыточную процедуру! Это совсем не то, что понежиться в ванне в тёплой воде, благоухающей миндальным маслом или сосновым экстрактом. Дома я обычно закрывала глаза и под звуки Моцарта уносилась мыслями от бренной рутины к прекрасным принцам. Тут же никуда не унесёшься: рутина одолевает - лишь бы живым выползти. У меня, кстати, индивидуальная непереносимость слишком горячей воды или пара: от них у меня краснеет и начинает чесаться кожа. А тут даже кремов человеческих нет!