Все еще бросая недоверчивый взгляд на Елену, он сообщил о предстоящем митинге, где солдаты-саперы хотят послушать доклад «Что такое большевизм?». Дальше беседа продолжалась в таком плане:
— Кто разрешил проводить митинг?
— Сами себе разрешили.
— Какое мнение о митинге у командира?
— Никакого.
— Почему?
— Командира не будет.
— Куда же он денется?
— У командира полка день ангела.
— Дежурные офицеры-то будут?
— С ними займется Лесюэр.
— Унтер-офицеры?
— Они с нами будут слушать президента большевиков Одессы.
— Президенту нельзя идти на митинг.
— Можно вице-президента, если он не девушка, а мужчина, извините, мадемуазель.
— Почему обязательно вам нужен мужчина?
— Традиции. Во Франции президенты муниципалитетов, синдикатов, комитетов партии — все мужчины.
— У нас эти «традиции» ушли в прошлое.
— Мы расскажем об этом во Франции.
— Есть гарантии, что докладчик не подвергнется аресту?
— Да, безусловно.
— Какие гарантии?
— Сначала пришлось бы арестовать весь дивизион, а потом докладчика. Нас арестовать нельзя.
Во французских пехотных и артиллерийских полках и на кораблях, принявших участие в интервенции, еще до приезда в Одессу имелись небольшие революционные группы действия, революционные комитеты. Создавались они под влиянием идей Великой Октябрьской социалистической революции, которые проникали во французское революционное движение. Участники революционных групп действия сразу же по прибытии в Одессу установили связи с одесскими большевиками. В 7-м саперном полку была сильная, авторитетная группа. Отказаться от выступления у саперов Соколовская сочла невозможным. Согласиться — заведомо пойти на риск, даже при той уверенности, которую высказал Люсьен Терион. Ставить под возможный удар кого-то другого — не в манере Елены. Она решила отправиться в саперный полк сама, заранее предвидя, что ее товарищи по работе снова будут говорить, что «Елена сама упорно лезет на Голгофу».
Пока офицерский состав был занят именинным пирогом у командира полка, а руководитель группы революционного действия Лесюэр чем-то отвлек дежурного офицера, Соколовская сделала доклад на французском языке и ответила на многочисленные вопросы об устройстве Советского государства, о Конституции Республики, положении рабочего класса и др.
А три недели спустя 7-й саперный полк поднял восстание. «Вчера распоряжались вы, сегодня командуем мы,— говорил Лесюэр [27] командиру полка. Солдаты не хотят воевать против русских и требуют возвращения на родину!»
ПРИКАЗ АДМИРАЛА ВЫПОЛНЕН НЕ БУДЕТ
Явка Морского комитета. Недалеко от Пересыпского моста. Дом выходит на Нарышкинский спуск и Приморскую улицу, что очень удобно: при необходимости можно скрыться в четырех направлениях.
На явке собрались почти все члены Морского комитета — Александр Александров, Яков Черняк, Михаил Трюх, Федор Харченко. Отсутствуют только Борис Гумперт, его областком командировал в Бессарабию в помощь местным коммунистическим организациям. Здесь же Соколовская.
Соколовская сообщила членам Морского комитета о том, что в руки подпольной партийной разведки попал важный документ. Командующий всеми морскими силами Антанты на Востоке адмирал Аме дал секретные инструкции командующему отрядам морских сил интервентов, базирующихся на Одессу, французскому адмиралу Леже и командующему отрядом морских сил, базирующихся на Севастополь, английскому адмиралу Кельторну подготовиться к эвакуации.
Елена сообщила участникам заседания, что обкому стало также известно заявление адмирала Аме: «Все, что не успеют взять французы, будет уничтожено, дабы им не воспользовались большевики».
Речь Елены не содержала никаких директив. Свое сообщение она закончила вопросом: чем можно помешать интервентам осуществить их дьявольские замыслы?
Наступило молчание. Подпольщики давно стали замечать какое-то беспокойство, неуверенность среди интервентов, однако никак не предполагали, что чужеземному нашестви уже приходит конец. И Красная Армия как будто бы еще далеко от Одессы...
27
В июле 1919 г. военный трибунал судил группу французских солдат. Председательствующий обвинил Лесюэра в том, что сам он коммунист и потому сочувственно относится к русским большевикам и по их заданию поднял восстание саперов. На все эти обвинения Лесюэр отвечал: — Я такой же рабочий, как и они. Я смотрю на все открытыми глазами и действую согласно своим убеждениям.