– Давай зайдем на рынок, тебе ведь, наверное, интересно? – спросила Клитемнестра.
Она подошла поближе ко мне, взяла под руку, как бы защищая, и опустила покрывало на мое лицо.
Я крутила головой из стороны в сторону, чтобы лучше видеть, а сестра крепко держала меня и вела по улице.
Мы пришли на рыночную площадь: здесь несколько улиц сходились, образуя открытое пространство. Люди рядами сидели на земле, подстелив коврики, перед ними стояли корзины с сушеными фигами, горшки с медом и прочей снедью.
Мое внимание привлекла одна корзина: ее содержимое блестело и переливалось. Я наклонилась пониже, рассматривая. Там оказались какие-то безделушки, в них отражалось солнце. Я засунула руку и достала одну.
Это был браслет из витой проволоки, очень искусно сделанный: кое-где расплющенная, проволока играла на солнце.
Торговка быстро поймала мою руку и надела на нее еще один браслет, но Клитемнестра так же быстро сбросила оба браслета.
– Нет, нельзя! – прошептала она. – Пошли отсюда.
Она хотела увести меня, но было уже поздно.
Торговка перевела взгляд с моей руки, ничем не отличавшейся от рук других покупательниц, на мое лицо – она хотела соблазнить меня на покупку. Но вместо обычных в таких случаях уговоров и присловий раздался пронзительный крик. Ее глаза, которые до сих пор не выражали ничего, кроме желания поживиться, потрясенно расширились.
– Это она! Она! – закричала женщина.
Она вскочила на ноги, вцепилась в меня и потянула к себе, опрокинув корзину. Браслеты рассыпались по земле.
Клитемнестра тоже не выпускала моей руки, и они стали тащить меня, каждая в свою сторону, как мешок зерна.
– На помощь! На помощь! – кричала торговка своим соседям. – Держите ее! Это Елена!
Все повскакали с мест и ринулись ко мне. Клитемнестра оказалась сильнее торговки браслетами, она высвободила меня из ее хватки и укрыла своим плащом, но толпа уже нас окружила. Разогнать ее мог разве что отряд вооруженных телохранителей.
Клитемнестра крепко прижимала меня к себе. Я ничего не видела, лишь чувствовала дрожь ее тела.
– Дайте нам пройти! – хриплым голосом потребовала сестра. – Пропустите нас, а то будете иметь дело с царем! Дайте нам спокойно уйти.
– Пусть сначала покажет свое лицо! – раздался голос из толпы. – Мы посмотрим на нее, а потом отпустим.
– Нет, – твердо сказала Клитемнестра. – Вы не имеете права смотреть на царевну.
– Но ты тоже царевна, – произнес бас. – А между тем твое лицо все могут видеть. Вот я и говорю – покажите нам Елену! Или она уродина с клювом, как у отца?
– У нее тот же самый отец, что и у меня, царь Тиндарей. Оставьте ваши грязные намеки! – Голос Клитемнестры дрогнул.
– Тогда пусть откроет лицо! Почему ее все годы прячут во дворце, никогда не показывают народу? Мы видим тебя, Кастора и Полидевка, вы открыто ходите везде, бываете в городе, гуляете в полях. Значит, правда, что она – дочь Зевса, который явился царице в образе лебедя, и что она вылупилась из яйца?
– Да, из яйца, – подхватил другой голос. – Из синего яйца, цвета гиацинта. Я видел скорлупки.
– Какие глупости! – вскричала Клитемнестра. – Ты слишком много времени провел около святилища Гиацинта, отсюда эти фантазии…
– Нет, яйцо было на самом деле, и скорлупа была синяя на самом деле…
– Люди видели лебедя и царицу на берегу реки! Лебедь до сих пор иногда возвращается на это место, словно его мучает любовная тоска. Он огромный – больше обычных лебедей, и сильнее их, и белее!..
– Немедленно пропустите нас! – приказала Клитемнестра. – Иначе я вас прокляну.
Последовала минутная тишина, словно толпа обдумывала угрозу. Я по-прежнему ничего не видела, закутанная в полы плаща.
Затем тишину нарушил голос:
– Да она уродина! Чудовище, как горгона! Потому ее и прячут.
– Пропустите нас! – повторила Клитемнестра. – Или вот что… Да, она чудовище. Я покажу вам ее лицо. Но это и будет самым страшным проклятием. Помните, как горгона превращала своим взглядом людей в камни?
Трепет ужаса пробежал по толпе. После слов Клитемнестры, которая проявила, конечно, недюжинную сообразительность, я могла рассчитывать, что меня оставят в покое, но мое самолюбие было оскорблено. Клитемнестра предпочла, чтобы жители Спарты считали меня чудовищем, лишь бы только не уступить их просьбе.
Я вывернулась из рук Клитемнестры, отбросила покрывало и открыла лицо.
Народу собралось много – люди стояли вокруг нас в несколько рядов. Мне никогда не случалось видеть столько человеческих лиц разом.