— А-а-а-а! — завизжал он, словно поросенок, едва ли не на четвереньках убегая от меня. — Эля, это уже не смешно! Я заяву на тебя накатаю и плакала твоя безупречная карьера! — выплюнул он, поднимаясь на ноги. — Вот что ты за женщина такая, а? Знаешь, я ведь пытался, реально пытался привыкнуть, но ты же, как мужик: «Я сказала!» — передразнил он меня в конце, но заметив мою ухмылку, попятился, сглотнув. — С тобой нереально нормально жить! И я… Я тебя бросаю, поняла!
— Катись, — выплюнула я, скривившись. — Нытик.
Бывший от моих слов закаменел, но я не собиралась забирать свои слова назад или что-то в этом роде. Да я же реально думала, что пройдет время, и мы поженимся, может, даже ребеночка заделаем. А что? Я довольно хорошо зарабатываю, семью обеспечить уж точно смогу. Вот только попадались мне нормальные мужики, одни нытики и изменщики! Аж противно…
— Давай-давай, шмотье свое в подъезде завтра заберешь. Думаю, твои скудные пожитки точно никто не возьмет. — Фыркнула я в конце.
Играя желваками, Паша развернулся ко мне, явно желая что-то сказать, но заметив мой холодный, предупреждающий взгляд понятливо замолк. Знает же, что не побоюсь и отхлестаю его ремнем, причем с особым удовольствием.
— Пошла ты! — гаркнул он, буквально запрыгнув в свои штаны и выбежав из спальни.
— Ключи оставить не забудь, а то найду тебя, и хуже будет! — мстительно выкрикнула я вслед, слушая, как хлопнула входная дверь.
Ну, вот и все, снова одна. Ну и катись оно все к чертовой матери! Чем быть с таким мужчиной, то лучше уж совсем одной. Хотя, что там Машка говорила, японцы делают реальных кукол для постельных утех? Вот возьму, потрачусь один раз, и будет мне свой личный красавец дома. Не обманет, как Витя, своровав накопленные деньги, не бросит, как Саша, найдя девушку посговорчивей, не изменит, как Паша, обозвав при этом. Сука! Как же бесит!
Тряхнув головой, пообещав себе хорошенько напиться после победы на конкурсе, я с облегчением вздохнула, заметив папку с заявкой на конкурс на комоде и проверив ее содержимое, чтобы снова не опростоволоситься, быстро побежала на выход. Я еще успеваю, а значит не стоит дарить свою победу Алене.
С такими мыслями я запрыгнула в машину, кинув папку на соседнее сидение, пристегнулась и несколько раз выдохнув, завела машину, сразу же вдавливая педаль газа. Все у меня будет хорошо, я справлюсь, добьюсь всего, чего только когда-то хотела и не могла себе позволить, но однозначно выгрызу себе лучшее место под солнцем.
Заметив мелькнувшую тень на дороге, я ударила по тормозам, слушая дикий свист и выворачивая руль, только боковым зрением замечая маленького щенка. Остановившись, я сглотнула, слушая громкие удары собственного сердца и закрывая лицо руками.
Наверное, единственной слабостью, которая была у меня, и являлись маленькие животные. Маленькие комочки, которые не могли показать средний палец всему миру, оставаясь в зависимом положении от окружающих. А эти самые окружающие и рады поиздеваться над беспомощными созданиями…
Отстегнув ремень безопасности, я уже намеревалась вылезти из машины, чтобы забрать малыша с собой, а после отвести его в приют, как сзади послышался свист шин, а после в мою машину кто-то хорошенько врезался, буксируя ее дальше.
Как в замедленной съемке, я смотрела на перепуганного щенка, вылетая из лобового стекла и падая переломанной куклой на асфальт, чувствуя, как что-то теплое растекается рядом, словно соус, рисуя причудливые образы.
Кажись все, конец…
Я никогда не задумывалась о смерти. Казалось бы, каждый человек хоть раз, но думал, что же будет дальше? Я же настолько была погружена в свои проблемы, вечно куда-то бежала, что даже не задумывалась о том, будет ли свет в конце тоннеля или нет?
И сейчас видя свое тело, валяющееся сломанной куклой посреди дороги, меня буквально затопили мысли, что же дальше? Я все еще жива и сейчас очнусь или это уже все, конец истории Элеоноры Дрязговой.
Истерично рассмеявшись, я с болью вспоминала свою жизнь, которую только бы дурак назвал простой. Сколько я себя помню, я всегда боролась. За то, чтобы сверстники относились ко мне нормально, считали равной или попросту не обращали никакого внимания. Мама меня растила одна, отец сбежал, как только узнал, что она беременна, так что с деньгами у нас всегда было трудно, и ходила я в школу, пусть и в чистом, но довольно старом, не смотря на то, что работала она на двух работах.
Часто можно услышать, что дети жестоки, но я на собственной шкуре знала насколько. Впрочем, трепетной фиалкой меня тоже нельзя было назвать, так что с класса пятого, когда терпеть уже не было сил, я с изрядной закономерностью попадала к директору за драки.