– Мы молились за тебя, а ты отверг нас! Посмотри же, Сам Сын Девы пришел к тебе, тот, кто есть Господин Церкви, которую ты преследуешь! Вот твой Судья, пред которым должны преклониться любые колени! Вот твой Судья, в Чьи руки ты должен отдать свою душу! Отринешь ли ты Его, как отринул Его слуг?! Сопротивляйся, если можешь!
Услышав такое, герцог покрылся холодным потом, члены его задрожали, и он бросился в ноги святому. Бернард пнул его, приказал подняться и услышать Божий приговор. Тот встал, весь дрожа, и в дальнейшем исполнял все, что предписывал ему святой».
Житие св. Бернарда повествует о многих его миротворческих и дипломатических миссиях как во Франции, так и за ее пределами – в германских и итальянских землях. Итак, теперь маститый переговорщик предложил враждующим сторонам следующий консенсус – военные действия прекращаются, первый брак Рауля признается действительным, но отлучение с него и Петрониллы снимается. Главное ему удалось, свидетельством чему – наивная легенда о том, как благочестивый король, узнав о бойне в Витри, страшно расстроился, так что даже потерял аппетит и впал в апатию, покинул поле боевых действий и в итоге легко согласился на мир с Тибо. Кто ж поверит крокодиловым слезам властителя, перемалывающего в кровавой мясорубке своих и чужих подданных? Тибо же, чувствуя свой верх, силу и поддержку папского престола, настоял не только на сохранении брака своей сестры, но и отлучения Рауля и Петрониллы. Элеонора, естественно, защищала сестру и ее права (считается, что св. Бернард именно королеву имел в виду в своих туманных намеках под злокозненными советниками в послании, адресованном Людовику – «Те, кто подталкивает вас к тому, чтобы вновь напасть на безвинного, не думают о вашей чести; они преследуют лишь собственную выгоду, подсказанную им волей дьявола. То враги вашей короны, опаснейшие смутьяны вашего королевства»), однако ее «продавили». Как именно – неизвестно, средневековая легенда вновь подпускает благочестиво-мистического тумана, якобы св. Бернард пообещал ей рождение ребенка. «Королева Франции, жена Людовика Молодого, прожив вместе с ним многие годы, не имела детей. Святой человек убеждал короля восстановить мир, а королева изо всех сил добивалась обратного. В время их беседы, когда он уговаривал ее прекратить поступать таким образом и давать королю лучшие советы, королева пожаловалась на свое бесплодие и смиренно просила его молить Бога о том, чтобы тот даровал ей ребенка. Тогда святой человек сказал ей: “Если вы сделаете то, чего я от вас требую, я, в свою очередь, буду молить Создателя и получу от него то, о чем вы просите”. Королева дала свое согласие, и мир не замедлил воцариться. После того как мир был восстановлен, король – которому королева поведала об этом разговоре – смиренно попросил божьего человека сдержать свое слово. И слово это было сдержано в столь скором времени, что год спустя королева произвела на свет дитя».
Бернард Клервоский убеждает Гильома X Аквитанского. Художник В. Крабет II
На самом деле прошло уж 7 лет со дня свадьбы, а королева так доселе и не рожала, случился лишь один выкидыш в первый год. То, что Элеонора действительно забеременела после всеобщего замирения (в котором даже приняли участие прибывшая ко двору королева-мать и опальный Сугерий) и родила первую дочь, Марию (1145–1198 гг.), только лишний раз заставляет рассматривать сюжет с пророчеством святого именно как средневековую легенду, которую «подогнали» под факт. Не роди королева – кому было б нужно несбывшееся пророчество?
Однако амурная составляющая этих сложных дел шла своим чередом: Рауль и Петронилла проигнорировали все решения и отлучения и так и жили вместе, рожая детей, пока не умерла жена сенешаля (1148 г.), после чего римский папа немедленно снял отлучение и благословил брак графа и Петрониллы.
О деятельности королевы в тот период кое-что известно, но в общих чертах. Она изо всех сил старалась превратить мрачный королевский двор и унылый Париж в место радости и света. Частично ей это удалось, по крайней мере парижане довольно быстро переняли модную и яркую одежду аквитанцев, к которой поначалу относились с настороженным изумлением. В частности, на счет королевы заносят появление моды на платья с длинными, буквально волочащимися по полу рукавами, через разрезы которых была видна шелковая подкладка и так называемый нижний узкий рукав из атласа, тесно облегавший руку. Также, в более зрелом возрасте, она ввела моду на «эннен» – плоскодонный чепец с широкой лентой под подбородком и легким покрывалом «гимпль» – все это позволяло зрелым дамам успешно и изящно скрывать поседевшие волосы и поотвисшие подбородки… По распоряжению королевы в Париже началось ковроткачество. Скучая по своим обожателям-трубадурам, Элеонора пригласила их ко двору, чего ее благоверный филин вытерпеть не смог, расценивая платоническое служение Даме как прямую угрозу своей чести. Один из самых знаменитых трубадуров Южной Франции, бедный гасконец Маркабрюн, славный за свой язвительный язык (ставший в итоге причиной его насильственной смерти), был изгнан королем – чуть позже будет показано, как он отплатил за это. Однако все равно – поразительные для северных французов культура и искусство трубадуров быстро пустили корни в Париже и распространялись из него, словно круги от брошенного в воду камня. Под влияние трубадуров Элеоноры попали северофранцузские труверы, чей стиль полностью переменился к середине XII века. Если ранее их творчество было анонимно и весьма близко к народному, теперь они восприняли южнофранцузский культ служения Даме, вычурность стихов и мелодий.