успехе Дузе за границей, Д’Аннунцио загорелся желанием написать
что-нибудь для театра. Едва закончив роман «Невинная жертва», он
сообщил Анджело Конти в августе 1891 года: «Пишу драму».
По всей вероятности, он уже сообщал что-то и Дузе, поскольку
27 июня 1892 года она написала ему из Венеции. (Очевидно, она не
знала его адреса. На конверте было написано: «Габриэле Д’Аннунцио,
Неаполь».) Она просила его выслать ей «Саламандру», о которой есть
упоминание на первой странице «Невинной жертвы», причем добав¬
ляла, что в прошлом году она не стремилась прочесть ее, а вот теперь
обращается к нему с этой просьбой. Она замечала, что тогда и сейчас
она одинаково искренна.
Встречи в Венеции, разговоры об искусстве буквально опьяняли
Элеонору. Когда-то Бойто привел ее к триумфу в шекспировской
Клеопатре, благодаря ему она испытала радость, воплотив на сцене
истинное произведение искусства. Теперь ей казалось, что в Д’Аннун¬
цио она нашла поэта, способного при желании создать для нее про¬
изведение, которым она достойно завершит свой беспокойный путь в
искусстве.
16 ноября Дузе отправилась в длительное турне по Германии.
Штуттгарт, Мюнхен, Франкфурт, Карлсруэ, снова Франкфурт, Ган¬
новер, Гамбург, Берлин, Дрезден, Магдебург — вот города, в которых
она играла. 18 декабря 1894 года в Берлине она в последний раз вы¬
ступила с актерами Чезаре Росси.
Вскоре Элеонора безоговорочно приняла предложение импресса¬
рио Шурмана о подписании контракта сроком на восемь лет.
После заключения этого контракта она продолжала свой полный
борьбы и труда, но славный путь к вершинам искусства.
В 1895 году, во время короткого отдыха в Венеции (по всей веро¬
ятности, в феврале), Элеонора снова встретилась с Д’Аннунцио. Пос¬
ле бессонной ночи она вышла на заре подышать воздухом и случайно
столкнулась с поэтом, выходившим из гондолы. Они говорили об ис¬
кусстве, о театре, о поэзии, а сердца их уже заключили меж собой
тайный договор. В эти минуты Элеонора решила снова отправиться
за океан и заработать деньги, чтобы осуществить свою заветную
мечту.
Пригласив на первые роли актера Альфредо Де Санктиса 126, она
отправилась в турне по Европе, исколесив ее за год из конца в конец.
Свои гастроли Дузе начала 5 марта в Голландии, где еще не бывала,
а в декабре она играла уже в Дании, затем в Швеции. Несмотря на
мировую известность и недавние триумфальные выступления на сце¬
пах Голландии и Германии, в Брюсселе Дузе снова оказалась перед
полупустым залом. Это случилось 17 марта. Но, как и следовало
ожидать, едва только Маргерит Готье появилась на сцене, немногочис¬
ленные зрители встрепенулись, словно их ударило электрическим то¬
ком, и овациям, казалось, не будет конца. «Индепанданс бельж» с во¬
одушевлением признавала: «Дузе показала нам подлинное чудо, не¬
ожиданное в своей простоте, чувства утонченные и в то же время
убедительные, верные и столь правдивые, что, кажется, она открыла
нам Америку». А когда эхо триумфальных выступлений Дузе в Брюс¬
селе докатилось до Парижа, великосветская газетка «Ла ви паризь-
еи», всегда очень суровая и требовательная к мастерам сцены, заяви¬
ла, что Дузе «произвела революцию в Брюсселе».
25 января 1896 года Дузе села в Ливерпуле на пароход и отпра¬
вилась в Америку, где предполагала дать шестьдесят три спектакля
в Нью-Йорке, Вашингтоне, Бостоне, Филадельфии, Нью-Хейвене и
снова в Ныо-Йорке. К ее приезду по людным улицам этих городов
разъезжали огромные трамваи, на которых можно было увидеть
анонс из светящихся букв: «The Passing Star Eleonora Duse» *.
А «блуждающая звезда» неизменно требовала одного: чтобы ее
оставили в покое многочисленные репортеры. Наконец, по настоянию
Шурмана, она приняла одну журналистку и объяснила ей, что ее от¬
каз встречаться с репортерами вовсе не означает недостаточного
уважения к печати, а объясняется естественным желанием отдохнуть
после спектакля. «Отвечать на вопросы тех, кто является ко мне в
гостиницу, — говорила Дузе, — кто задает сотню нескромных вопросов
под тем предлогом, что актриса принадлежит публике,— это тоже тя¬
желый труд, к тому же труд неблагодарный. Потом, кроме всего
прочего, по-моему, актриса на сцене всегда должна казаться новой,
не надо показывать зрителю, из чего сделана игрушка, которой им
предстоит забавляться».
Журналистка написала статью, где в точности передала слова
Элеоноры Дузе. Обращение актрисы было услышано и понято. Дове¬
рие, которое Элеонора всегда питала к женщинам, подсказало ей и на
этот раз самую верную защиту. Этой защитой оказался энтузиазм
американских женщин. В то время женщины в Америке тратили
гораздо меньше сил, чем мужчины, на борьбу за существование и
потому имели возможность активно способствовать созданию духов¬
ных ценностей.
В течение всего пребывания в Соединенных Штатах Дузе оказы¬
вались такие почести, которых до нее не удостаивалась ни одна
актриса. В Вашингтоне президент Кливленд присутствовал на всех
спектаклях Дузе и приказал украсить ее уборную розами и белыми
хризантемами, цветами, которые она больше всего любила. Госпожа
Кливленд устроила в ее честь чай в Белом доме. Томас Алва Эдисон,
хотя и не понимал ни слова по-итальянски, да к тому же был туговат
на ухо, тем не менее не пропустил ни одного спектакля и оказал ей
честь, предложив записать на фонограф последнюю сцену «Дамы с
камелиями». К сожалению, это был один из первых фонографов и
запись не удалась. В Ныо-Йорке Дузе познакомилась с художником
Эдоардо Гордиджапи и согласилась позировать ему для портрета.
Опа бесконечно уставала, по ее неизменно поддерживала надежда на
творческий союз с Д’Аннунцио, обещавшим написать для нее «Мерт¬
вый город». А поэт не отвечал на ее письма, что очень ее расстраи¬
вало.
Импрессарио Дузе, Шурман, вспоминая эту поездку в Америку,
писал в своих мемуарах: «Возвращаемся в Нью-Йорк. Сегодня 22 фев¬
раля 1896 года, воскресенье.
Дебютируем 23 (в понедельник) в театре на Пятой авеню «Дамой
с камелиями».
Сбор 22 612 франков 50 сантимов.
На следующий день — «Сельская честь» Верга и «Хозяйка гости¬
ницы» Гольдони. Сбор 19 367 франков 50 сантимов.
Пятница. Повторяем «Даму с камелиями» (сбор 24 320 франков).
В субботу утренник — «Сельская честь» и «Хозяйка гостиницы» —
принесли порядочный куш —24 002 франка.
В настоящее время это — «рекордный» успех. Сара Бернар, кото¬
рая в это же время давала «Даму с камелиями» в театре «Эббис»,
никогда не получала больше 3000 долларов — 15 000 франков».
ГЛАВА XIV
Беспокойство Дузе, вызванное упорным молчанием Д’Аннупцио,
имело, безусловно, основание. Уже 5 декабря 1895 года (год их вене¬
цианской встречи), через несколько месяцев после того дня, когда у
поэта зародилась идея написать трагедию, он сообщал издателю
Тревсу: «Весьма вероятно, что «Мертвый город» не будет поставлен
в Италии» *. Однако в тот момент еще не было написано пи строчки.
В феврале 1896 года он не без чрезмерной самоуверенности писал
своему переводчику Эрелю: «О мертвом городе» я расскажу вам в
другой раз. Однако я уже почти договорился о его постановке. В Риме
Примоли и я уже замышляем ужасный заговор. Потом увидите...»
Даже тогда, когда, организуя «заговор», он предлагал свою траге¬
дию Саре Бернар, надеясь на более верный и быстрый успех и из¬
вестность,— даже тогда он не написал еще ни строчки.