Вызванный по его просьбе офицер недоуменно развел руками и с неуместной по случаю улыбкой сообщил, что нет, документы на его имя никто не находил, а теперь он не видит иного выхода для Андрея, как только обращаться в российское консульство. Все отчаянные уверения в том, что вот же он у них есть в компьютере - летаю в ваш Тайланд чуть ли не раз в месяц - ни к чему не привели, а денег он и не пытался предлагать, зная по опыту строгость местных законов. Когда же он по инерции на что-то надеясь, добежал до стойки регистрации, ему вежливо, но непреклонно сообщили, что посадка окончена, он еще успел увидеть отруливающий от “трубы” самолет.
“Cкажите, а такая женщина” - он дал подробное, профессиональное описание N., “на рейс зарегистрировалась?” Видя его неподдельное отчаяние, служащая авиакомпании тихонько ему ответила: “Да”, и добавила шепотом: ее провели на борт сотрудники безопасности, буквально за несколько минут до Вашего прихода.” Андрей снова, не сдержавшись, выругался. Легче ему правда не стало. Неизвестно почему, но ему представилась самая ужасная картина.
“Может она что-то знала про этот рейс, такое, что заставило ее забрать мои документы, а самой обратиться в службу безопасности аэропорта? Но почему же тогда рейс все равно отправили?” Ему хотелось кричать, позвать кого-то на помощь, чтобы остановили этот надвигающийся кошмар, но как во сне, его сковала чугунная неподвижность, а главное, пришло осознание того, что поздно, все поздно
- и ничего уже не изменить.
Последующие дни он провел как в тумане, практически не выходя из состояния опьянения, которое не принесло ему ни покоя, ни забвения. Новости из России дошли до него через Интернет, но ему не хотелось верить в то, что погибшая женщина - это она. Да и дальнейшей информации о взрыве не поступало, как будто бы кто-то знающий и всесильный наложил на все эту историю табу.
***
“Андрей Анатольевич?” - пройдите, пожалуйста, со мной. Андрей кивнул и поднял налитые кровью и алкоголем глаза на неприметного невысокого мужчину в сером, криво ухмыльнулся, и, покачиваясь, прошел за ним в душный кабинет без окон. Профессия этого “серого человечка” не вызывала у него сомнений, не ясно было пока только одно - зачем он-то им понадобился?
“Присаживайтесь, устали небось с дороги, кофе желаете?” - Андрей рухнул на предложенный стул, даже стоя, “особист”, как его окрестил про себя Андрей, был с ним чуть ли не одного роста. “Да, у Вас была долгая дорога домой. Как же Вы так неаккуратно, с документами-то, а?”.
-Андрей дурашливо улыбнулся и заплетающимся, пересохшим языком сказал,
вернее прохрипел: ”Ну выпил лишнего в аэропорту, вот и про...бал”.
Особист поморщился, но подыграл: “Ну, с кем не бывает. А тут еще и попутчица симпатичная попалась, а, Андрей Анатольевич?”
“- Так, вот оно, началось. Ее я вам не сдам, не надейтесь. Там же еще и дети остались - не дождетесь, уроды”, подумал он про себя, а вслух произнес, неожиданно трезвым и четким голосом: ”Так, хватит балаган устраивать, кто у тебя главный?” Андрей назвал фамилию известного в узких кругах генеральского чина. “Спроси его про того самого Алмазова?” Судя по тому, как особист дернулся,
Андрей понял, что попал в точку. “- Так вот, скажи ему, что камни прибыли в полном порядке. Понял, чего уставился? Не в курсе? Ну да, ты ж мелкая сошка. Значит так, ты меня не задерживал, документы мои в порядке, засим позвольте откланяться.” Не дожидаясь согласия, Андрей рывком поднялся, чуть не расплескав угодливо поднесенный потрепанной здешней служащей кофе, вернее то пойло, что они этим словом называли. “А теперь быстро и по делу: кто на меня дал наводку?”
“- В-в-ваши документы нашли у этой... женщины, что подорвалась в аэропорту на прошлой неделе.”
“- Где она?”
“- Кто? А ... это ну там .. от нее немного чего осталось, так пока никто и не обратился. В общем не опознали ее, а документы только Ваши-то и уцелели.”
Внутренне закипая от косноязычия особиста, Андрей с трудом выяснил все известные тому обстоятельства. Яснее, впрочем, от этого картина не стала. Главное, было непонятно, как же N. (если, конечно, предположить, что погибшая - не она) удалось скрыться из аэропорта, ведь всех с рейса задержали и допрашивали, вон у особиста все в папочке, подколото-подшито. Но только протокола ее допроса там нет. По крайней мере особисту об N. явно ничего не известно, кроме того, что такая-то пассажирка с рейса опрошена не была. Таких неопрошенных впрочем было несколько, скорее всего они ускользнули, воспользовавшись царившей здесь в первые минуты паникой. Но тогда напрашивался неутешительный вывод: значит, ей было, что скрывать.