“- Женщина-загадка”, - невесело подумалось Андрею. Но в то же самое время он отчетливо понял, что должен ее найти. А для этого все средства хороши. Нажав еще на “особиста” он выяснил, кто в конторе отвечает за это дело, фамилии были почти все знакомые. А сегодня-то как раз их праздник - 20 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Вот тебе и повод.
Встреча с бывшими “боевыми друзьями” ничего не принесла кроме головной боли и обострившегося гастрита. Никто действительно ничего не знал о погибшей. Непонятным также оставалось как к неизвестной погибшей женщине попали его документы? Если только ей их не подбросили или она их не похитила. Он уже почти убедил себя, что погибшая женщина и его подруга - не одно и то же лицо. В
противном случае родные наверняка бы уже проявились, а о пропаже этой женщины никто не заявлял. Хотя нет, медленно и мучительно приходя в себя думал Андрей, польза все-таки от этой встречи была - ведь ему удалось узнать фамилию и адрес, а также ее настоящее имя. “Зовите меня Эл”, не по-возрасту молодой, какой-то даже детский голос явственно прозвучал в памяти, заставив его вздрогнуть. Звали ее Элеонора. А он-то все фантазировал - может Элла, Эльвира или даже чем черт не шутит - Эльза? Хотя не было в ней ничего арийского, скорее наоборот.
По домашнему адресу Элеоноры он заявился под видом нового соседа с нижнего этажа - мол все ли у вас нормально, а то у нас что-то в ванной протекает? Ему после недлительных переговоров у закрытой двери на площадку открыла девушка лет 18-19, удивительно похожая на мать, но пока все еще ребенок, не проснувшийся для “взрослой” жизни. Андрей с каким-то непонятным для себя удовлетворением отметил, что девушка не накрашена, а ее рыжеватые волосы аккуратно подстрижены. Одета она была в джинсы и футболку, что делало ее сходство с матерью еще большим - такой он запомнил Эл в их последний день. Девушка смотрела на него молча, но без испуга и смущения. Впрочем на периферии маячил кто-то из взрослых - похоже, что няня младшего брата или может бабушка. Действовать надо было быстро и наверняка. Андрей тихо, но быстро и уверенно спросил ее в лоб:
- “- Элеонора - ваша мама?”
- “- Да, а почему Вы...”
- “- Послушайте, вы знаете где она? Я ее старый знакомый, мне хотелось бы с ней связаться. Но желательно не вовлекать в это дело ваших родных. Ничего дурного, просто поверьте мне. Мне действительно очень нужно ее найти.”
Секунду поколебавшись, девушка поддалась на его искренний, полный отчаянья тон, так же тихо ответиала: “Она уехала по делам. Отец сказал, что мама звонила на днях, сказала что вернется к следующим выходным. Ну то есть дней через 10.”
- “Спасибо, милая!” И, вне себя от счастья, Андрей не удержался и чмокнул ее в щеку. Под недоуменным взглядом девушки он стремительно ретировался на нижний этаж (где якобы проживал), а оттуда уже вызвал лифт. Тщетно пытаясь унять бешенно бьющееся сердце, он все повторял про себя: “- Она звонила на днях. Она
жива, Господи, жива!”
***
Название этого приморского города само по себе уже было романтично. На русский его можно было бы перевести как “весенний холм”. Впрочем все приморские города чем-то похожи один на другой. Вот и этот местами напоминал Эл Одессу, в которой прошло ее летнее детство. Это сходство усиливалось тем, что значительная часть здешнего населения так и живет, думает и говорит по-русски, причем все с тем же “одесским” акцентом.
Город нравился ей своими обсаженными деревьями улицами и бульварами, своей малоэтажностью и какой-то изящной запущенностью. И все же в нем явно проступали неизбежные ближневосточные черты. Стены домов и бесчисленные витрины пестрели надписями на английском, иврите и арабском, а чернявые продавцы в маленьких уличных закусочных и бесчисленных магазинчиках, масляно улыбались ей, поймав блуждающий взгляд.