наверное сама толком не знает к чему это все. Что ж, будем “разрабатывать” сефарда. Он упорно не хотел звать его ни при ней, ни про себя - Марком. Так было как-то отстраненнее, да и давало ощущение собственного превосходства. Андрей вовсе не был бытовым расистом, в отличие от хозяйки галереи, но и с его точки зрения нечего сефарду было морочить голову европейской женщине, да еще его Эл.
***
Сефард смотрел на него в упор, без улыбки, но и без явной враждебности. Эл пыталась разрядить обстановку, делясь своими сегодняшними наблюдениями из прогулок по городу - очень точными, красочными и действительно забавными. Мужчины ее слышали, но не слушали, застыв как в каком-то ритуале. “Ну да, единоборство самцов-оленей”, - отметил про себя Андрей. “Сейчас скрестим рога” - последнее сравнение впрочем ему самому не понравилось. Молчание, как и в прошлый раз, первым нарушил Марк:
“-Здесь хорошее пиво. Или Вы хотите чего-нибудь покрепче? Как насчет виски?”
“- Да, не помешало бы. Вечер прохладный.” Они сидели на открытой террасе кафе, куда официанты упорно сначала не хотели их сажать, ссылаясь на прохладу, но Марк настоял, зная что ей захочется выкурить сигаретку-другую, а внутри она этого сделать на сможет. Да еще отсюда открывался прекрасный вид на старый город, а он чувствовал себя хозяином по отношению к ним.
“Раньше, во времена Оттоманской империи, здесь была железнодорожная станция - тахана” - добавил он на иврите. “А недавно ее реконструировали, открыли разные кафе, книжные, cувенирные и дизайнерские магазины”. Его интонации гида, старающегося развлечь своих друзей-иностранцев, странным образом успокоили Андрея. Надо сказать, голос Марка вообще его как-то обезоруживал. Трудно было заподозрить в этом человеке какие бы то ни было разрушительные страсти или намерения. Впрочем Эл похоже была другого мнения. Глаза ее, неотрывно следящие за Марком, подозрительным образом блестели. Андрей решил овладеть ситуацией и миролюбиво, в тон Марку произнес:
“- Вот Вы спрашивали, как я напал на след Эл. Так вот в галерее в старом городе -
это же он отсюда виднеется?- мне неожиданно повезло, я наткнулся на
галерейщицу, что продала Вам тот подсвечник.” Пока он пересказывал уже известную ей историю Марку, Эл продолжала, не скрываясь, изучать собеседников, оценивая сколько во всем этом театра, а сколько от реальных чувств участников игры. То что это игра - опасная, жестокая и до последнего - у нее уже не было сомнений. И ставкой в этой игре была она сама.