Обогревательные лампы и теплые пестрые пледы в придачу к виски сделали свое дело, Андрею стало тепло, и между сознанием и невероятной историей, которую неспешно, прихлебывая из своего бокала, рассказывал Марк, встала спасительная стена, без которой его разум не согласился бы ни за что все это воспринять:
“- Эта книга попала ко мне кружным путем. Последним ее владельцем был отец моей бывшей жены, испанки, ну или точнее - каталонки. В прошлом ее семья приняла христианство, и в отличие от множества других испанских евреев им не пришлось бежать, оставив добро, чтоб спастись самим. Так что у них в доме кое-что осталось с тех давних времен: книги, столовое серебро, да - и подсвечники тоже. Подсвечник, что Нора любезно помогла мне выкупить на днях - как раз из той самой семейной коллекции. В трудные времена после возвращения в страну мне пришлось его заложить, а выкупать было не на что. Да, так вот, книга эта написана на ладино, а я надо сказать в свое время был одним из немногих специалистов по этому вымирающему языку, более того - профессором Барселонского университета, уважаемым человеком, с достатком, семьей и молодой красавицей- женой. Вы, наверное, хотите спросить, и куда же это все подевалось? Ну это совсем другая история - подевалось и все, баста. А книгу эту мне подарил тесть, в день нашей свадьбы с его младшей дочерью - Изабель. Тесть сказал мне, что книга эта очень редкая и в ней заключена тайна, о которой знать положено только избранным. Он мол уже стар и болен, а сыновей у него нет, так что судьба назначила меня в наперст.. тьфу-ты наперсники этой тайны.” А крепкое пойло, не так ли, Вы как, Андре?
Андрей молча кивнул и поднял большой палец вверх - мол все ОК,
продолжай. Эл тоже не произнесла ни слова, только прикурила очередную сигарету. “- Ну вот, так где ж мы остановились?”
“- Ты стал наперсником тайны, заключенной в старой книге” - без тени усмешки подсказала Эл. Сама она пила глинтвейн, который был чуть алкогольнее компота, так что ей все эти признания падали на трезвую голову.
“- Да, cпасибо, Нора. Так вот, тесть рассказал мне, что во времена изгнания евреев из Испании, в 1492 году, часть бежала в Голландию, другие рассеялись по всей Европе, кто-то, как его семья, приняли христианство и остались в Испании - небольшая в общем-то жертва казалось бы в обмен на жизнь? Но не всем повезло так легко отделаться, как нам с вами известно. А были еще и такие, что живя в изгнании лелеяли надежду возвратиться в свои поруганные, ограбленные дома и да
- отомстить за себя и своих близких. Самые упорные забирали с собой ключи от своих дверей - тот ключ, что ты видела в моей лавке - да, он оттуда, ему более 500 лет, и говорят где-то в Толедо может еще сохранился дом, который он открывает. Впрочем все это семейные предания... Я закажу, пожалуй, кофе - не могу сосредоточиться, да и язык что-то заплетаться стал.” Марк неверным движением подозвал официанта. Андрея не оставляло ощущение, что он не так уж и пьян, как пытается изобразить.
***
Мужчина с сынишкой лет пяти лепит снежную бабу. Мальчик старательно пыхтит, помогая отцу катать комки, но мартовский снег - грязный, ноздреватый уже плохо поддается. Кое-как им удается слепить некое подобие снеговика, воткнув ветки на место глаз и рта и крышечку от бутылки с соком вместо носа.
“- Папа, давай слепим еще одного снеговичка. А то этому будет одиноко в черноте под звездочками”. Мужчина смеется и прижимает ребенка к себе “Ты мой маленький философ! Ну давай, попробуем.” И они продолжают эту заведомо бесполезную, но придающую сейчас их одинокому существованию особый смысл, работу. Потом они слепили еще и еще одного.
“- Ну вот, теперь у нас целая семья снеговиков”, - сказал отец.
“- Папа, а мама скоро вернется?”, подняв на него блестящие глаза, спросил мальчик.
“- Да, милый.”
“- Правда-правда?”
“- Я очень на это надеюсь. А теперь пойдем домой, ты весь вымок.”
***
Марк, молча прихлебывал обжигающе горячий, терпкий кофе. Взгляд его заметно прояснился, и после небольшой паузы он продолжил свой рассказ:
“Так вот, на чем мы остановились? Да, на группе мстителей. Примерно с конца 1492- го года стали появляться разрозненные сведения о загадочных исчезновениях уважаемых испанских граждан, особо рьяно участвовавших в изгнании и преследовании евреев. В особенности тех выкрестов, кто в своем рвении отличался особой жестокостью и выдавал своих бывших единоверцев инквизиции. Вам верно известно, что многие евреи были сожжены на кострах инквизиции, и что именно всесильный инквизитор - дон Торквемада - добился принятия Альгамбрского декрета об изгнания испанских евреев - около 200,000 человек - в марте 1492 года? Так вот, подозрение в организации этих акций возмездия пало на несколько маранских семей, которые были вынуждены спасаться бегством. Среди них была и семья предков моего тестя и, соответственно, моей супруги Изабель. Но удивительное дело, согласно архивным записям, семье этой, бывшей в родстве не с кем иным как с самим доном Шмуэлем Га-Леви Абулафией (жившем в XIV веке и бывшим советником при дворе кастильского короля Педро Жестокого), вскоре удалось вернуться в Толедо, а главе семейства - занять видный пост при королевском дворе. Вообще все ирония ситуации была в том, что и после изгнания евреи “пробирались” на ключевые политические и финансовые посты в государстве, и более того, если верить генеалогическим исследованиям, то и через 100 лет после изгнания в Кастилии не было ни одного аристократического рода, в венах которого не текла бы еврейская кровь. Но вернемся к семейству Га-Леви. Как эти ни странно прозвучит, но было проведено расследование, которое однозначно показало, что ни потомок знаменитого дона - Моисей (Моше) Га-Леви, ни его сыновья, ни тесть его и так далее, не могли быть виновниками указанных загадочных исчезновений с летальным исходом. Почему? Да по очень простой причине - у них на все случаи имелось неопровержимое алиби. И все-таки людей этих - как впоследствии оказалось - похищали и приводили приговор в исполнение именно они. Как же такое могло случиться? Ходили слухи, что члены этого отряда мстителей овладели какой-