витают стоны и крики, запертых без еды и питья жителей еврейского гетто. Ну а потом, как я и говорил, та старая синагога была разрушена и на ее месте возведена эта дивная готическая церковь. Не удивляйся, что ты не найдешь об этом случае упоминаний в исторической литературе. Палачи не любят оставлять свидетелей своих преступлений. А испанским историкам описание зверств добропорядочных христиан было не на руку. Еще вот в Толедо, моем... Я тебя еще не утомил своими историческими экскурсами? Будешь еще что-нибудь?”
“- Да, еще немного сангрии, если можно, вечер довольно прохладный.”
“- Sangria, per favor”, - обратился он к пожилому официанту, моментально среагировавшему на ищущий взгляд Марка.
“- Видно, он здесь завсегдатай”, - расслабленно подумала Эл, кутаясь в теплый плед и закуривая. “Какой он все-таки душка, ведь это пока одно из немногих кафе, работающих в этот поздний час в начале апреля да на открытом воздухе. Хочет, чтобы мне с моими дурными привычками было комфортно.”
“- Ну что, согрелась?”, - cпросил он, с удовлетворением поглядывая на нее, потягивающую рубиновый напиток из широкого бокала. “А ведь он получает удовольствие от этих незначительных знаков внимания”, - подумала Эл про себя. “Интересно, и на что он только живет? Неужто с торговли старинными книгами и антиквариатом? Я ведь наверняка намного состоятельнее его, вот только как бы добраться до тех денег. А как это сделать, когда все такие операции легко отследить, что для нас с Марком совершенно нежелательно? Вот тут бы с Андреем посоветоваться - он наверняка в таких вещах дока. Иначе как бы он свои нелегальные операции проворачивал. Интересно, как он там сейчас?” Видимо мысли Эл о любовнике невольно отразились на ее подвижном лице, потому как Марк пристально посмотрел на нее и, наклоняясь поближе, сказал:
“-Андре отбыл из Хайфы, так что на днях будет здесь. Думаю, нам больше нельзя медлить, дорогая, это должно произойти сегодня ночью. Ты готова?”
Ее мечтательно-расслабленное состояние тут же улетучилось, но она бесстрашно,
глядя в упор в глаза Марка, тихо, с нажимом, ответила “Да.”
***
Стук ее каблуков о каменные плиты пола отдавался громким эхом в этом огромном, с высоченными готическими волютами, помещении. Они двигались почти в полной темноте, единственным источником света были свечи, зажженные в глубине у алтаря, и подсвечник со львами, который Марк нес в руке. Насколько она могла различить в колеблющемся, слабом свете свечей, пол был выложен светлыми и темными мраморными плитами, напомнившими ей шахматную доску. Она некстати подумала: “Черная королева начинает и выигрывает”. Она не смогла бы сказать, откуда вдруг в ее голове прозвучали эти слова, да и с шахматными правилами она была едва знакома. Но вот же... “Интересно, а кто же тогда белая королева?”, - пронеслась такая же непрошенная мысль. Впрочем они были уже у цели - за алтарной частью по сведениям Марка как раз и находились замурованные под более поздними историческими слоями останки древней, разрушенной синагоги. Ориентируясь по только ему одному ведомым признакам, Марк нагнулся и поставил подсвечник на одну из выщербленных каменных плит. Они взялись за руки и стали повторять на ладино (ей пришлось постараться, чтобы заучить этот довольно длинный текст) некое заклинание, смысл которого ей был не до конца понятен, хотя Марк честно попытался в доступных ей образах передать общий смысл. Она почти не удивилась, хотя и сдавленно вскрикнула, когда каменная плита под их ногами сначала едва ощутимо пошатнулась, а потом стремительно полетела вниз, увлекая их за собой. Ну а дальше был этот склеп и ее отчаянные попытки выбраться. Потом, уже теряя сознание от удушья, она увидела искаженное гримасой боли и отчаяния лицо Марка, говорившего ей какие-то успокаивающие слова на языке, которого она не понимала.
***
Дома ее ждал неприятный сюрприз в лице неожиданно рано оказавшегося дома Марка. В руках он задумчиво крутил какую-то миниатюрную вещицу.
“- Здравствуй, я не ждала тебя так рано? Как дети - все еще у тетушек?”, -