- подружки Кузи. Это ж надо было так тонко в кукольном мульте передать атмосферу
70-х, и мамаша эта в огромных очках в “черепаховой” оправе - не то аспирантка, не то младшая научная сотрудница. Она с усмешкой примерила этот образ на себя нынешнюю, и пришла к выводу, что есть такие очень консервативные общественные структуры - типа ее альма-матер, где правила игры и даже сам антураж меняется не так стремительно, как например городские улицы, витрины и полки магазинов. Так сказать существует себе и весьма неплохо некая параллельная реальность, в которую она сейчас погружается. Пока не с головой, но коготок-то уже залип. Иначе зачем бы ей было соглашаться на непристойное предложение молоденького аспиранта? А, шутишь старушка - в этом мирке свои правила, как говорят в каждой избушке - свои погремушки. Вон как профессорша на них c Антоном снисходительно взирала, вспоминая небось себя в молодые годы. Но на самом-то деле ей не столько был интересен этот парень (честно говоря и не интересен вовсе, ребенок еще одним словом), сколько очень уж любопытно было взглянуть на это убежище академических мастодонтов - уж больно там было тихо и как-то нездешне...
угая себя за неуместное любопытство, Элла, отведя сынишку на подготовительные курсы при английской школе, пешком отправилась по указанному Антоном адресу. Поймать машину в такую метель было непросто, да и неизвестно еще сколько займет этот путь в полкилометра, на своих двоих вернее будет, ведь ей уже через пару часов надо возвращаться за сыном. Хотя идти было совсем недалеко, пронизывающий декабрьский ветер успел пробрать ее до костей даже сквозь мех длинной норковой шубы - остатки былой роскоши. Ох уж эти знаменитые ветра Юго-запада Москвы! Они с мужем часто со смехом вспоминали тот факт, что недалеко от их района как раз испытывали в свое время папанинскую палатку. Мол если устояла на этом ветру, то никакие арктические снежные бури уже не страшны. Ветер заставлял ее пригибаться к земле чуть ли не под углом в девяносто градусов, затрудняя дыхание, снег слепил глаза, она еще подумала - как хорошо, что решилась наконец таки на операцию и сняла надоевшие ей очки. А то в них-то залепленных снегом хороша бы она сейчас была! Несмотря на то, что операция эта, сделанная в европейском медицинском центре за немалые деньги “съела” существенную часть ее выходного пособия, она об этом нисколько не жалела - совсем другое теперь у нее было восприятие и себя, и внешнего мира. Можно было бы конечно сказать - другое качество жизни, но вот как раз “жизни”-то в ее нынешнем существовании было совсем немного. Да, ее красивые серо-зеленые глаза теперь ничего не скрывало и не искажало, но ... тот извечно беспокойный, живой огонек в них, увы, погас. Элле хотелось верить, что не навсегда.
***
Этот окраинный уголок Москвы еще никогда не казался ей таким оторванным от остального мира. Всего в какой-то паре сотен метров шумел, обдавая все и вся вокруг своим зловонным дыханием Севастопольский проспект, а здесь, в затишье, вдали от огромных уродливых новостроек мягко падал с серо-свинцового неба неправдоподобно белый снег, и тихо тренькали трамваи. Она остановилась перевести дыхание у калитки в чугунном заборе с гербами давно рухнувшей - хотя так ли давно с точки зрения мирового хода истории - советской империи. Она теперь часто думала, разглядывая фрески или скульптуры в московской подземке или листая альбомы старых советских фотографов, о том, что вот так же наверное чувствовали себя варвары на развалинах римской империи. Хотя впрочем ту другую, при которой прошли ее детство и юность, она нисколько не была склонна
идеализировать. Просто то, что в итоге выросло на развалинах империи нравилось ей куда как меньше. Или просто все мы склонны ностальгировать по своему невозвратному детству и беспечно, бездумно прожитой юности? C этими мыслями она сама не заметила, как оказалась на пороге его дома. Судя по всему, в эту академическую квартиру в первом этаже трехэтажного особняка в стиле “ложного классицизма” вел отдельный вход, и она нажала на единственный обнаруженный ею звонок на массивной двери подъезда. Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась и на пороге появился хозяин квартиры, одетый на удивление формально - при рубашке с галстуком и в жилетке. В ответ на ее изучающий взгляд он обезоруживающе улыбнулся и восхищенно заметил: