Любовник жены сукновала — Евбулей. Напрямую он с Аресом не связан; потому-то мельнику удается уговорить сукновала не закалывать юношу мечом, как сделал бы Арес, а удушить его адским серным дымом или — что соответствует этому — ввести его во Вторую оргию. Возлюбленный мельничихи, подобно непреображенному Аресу и Триптолему, следует летнему ходу природного развития; потому-то его оставляют в живых и подвергают, под знаком Льва, наказанию, которое отвечает побоям Матери-Земли при обмолоте в июне-июле.
Водою начинается Вторая оргия, когда подозреваемый в бешенстве осел выпивает ведро воды и потому может идти дальше. Вставная новелла о любовнике в бочке свидетельствует, что в последующих оргиях мистам предстоит низойти в сосуд телесности. Еще в первой части романа угроза разбойников в башне выпотрошить осла и зашить в него обнаженную девушку Хариту знаменует это проникновение в глубь тела.
На подворье огородникова благодетеля (IX. 33–34) сперва отмечаются дурные знаки: наседка вместо яйца сносит готового, пищащего цыпленка; под столом разверзается земля и ключом бьет кровь; в погребе закипает в бочках вино; ласка выволакивает из норы мертвую змею; у собаки из пасти выскакивает лягушонок, а баран вцепляется собаке в глотку и тут же ее душит.
Кипящее в погребе вино показывает Диониса-Плутона в стихии огня — это цель мистерии. Яйцо, которое перескакивает период высиживания, есть пасхальное яйцо первоначала, подвергнутое ускоренному развитию таинства. Ласка посвящена Артемиде, которая стоит перед воротами, а потом, уже как Геката, открывает за воротами в Первой оргии мистерию смерти, приводящую в конце к Зевсу Мэлихию, или Плутону, — подземной змее. Собака — животное Гекаты, а именно эта богиня изгоняет чувственность в образе голого лягушонка; в Элевсине под конец Первой оргии иерофант пил разбавленный сок аконита, укрощающий чувственное возбуждение. Таким же средством — латуком — питается и огородник, промежуточный хозяин осла, к которому из-за дождя завернул почтенный владелец винных погребов. Знаки, которые осел Луций видит в усадьбе этого человека, ведут к Водолею, а тем самым к Второй оргии во внутреннем дворе.
Огородник, купивший осла из Мельникова наследства, выращивает один только латук. Тщетно ждет он зерна, вина и масла от почтенного землевладельца Диониса, что вместе с тремя сыновьями гибнет от злодейств соседа Гадеса.
На обратном пути из той усадьбы римский легионер пытается отнять осла и бьет огородника жезлом. Тот в рукопашной одолевает противника, валит его наземь и, забрав солдатский меч, уезжает. В лачуге у приятеля он сам прячется в какую-то корзинку с крышкой, осла же затаскивают на второй этаж. Через два дня ликторы являются в этот дом и безуспешно его обыскивают. Но перед уходом они так бурно спорят с солдатами, что осел от любопытства выглядывает в окошко. Длинноухая тень падает под ноги легионерам, так что все раскрывается. Огородника ждет скорая казнь, а осел попадает на военную службу (IX.39–42). Тень указывает на лобный лотос, корзинка и меч — на горловой.
Солдат со своим новым оруженосцем приходит в городок, где случается такая история. Домохозяин, человек пожилой, богатый, был в отъезде, оставив дома вторую, молодую жену и сыновей. Имея собственного двенадцатилетнего сына, женщина влюбляется в семнадцатилетнего пасынка (Афродита в Адониса), но взаимности не находит и решает отравить юношу. Услужливый раб добывает у старика врача яд и наливает в бокал с вином — для юноши; однако двенадцатилетнии мальчик, сын коварной матроны, приходит с утренних занятий и, выпив отравленное вино, умирает. Его кладут в саркофаг в фамильном склепе. Перед городским судом жена обвиняет пасынка в братоубийстве. Раб выступает главным свидетелем. Только один из сенаторов не ополчается предвзято против юноши, тот самый врач, который за сто золотых в мешочке с печатью продал рабу яд. Он-то и предотвращает смертный приговор, рассказав, как было дело: у него возникло подозрение, что замышляется какое-то преступление, и вместо яда он продал снотворное, действие которого должно теперь прекратиться, так что пусть судьи, мол, проверят саркофаг. Вернувшийся тем временем отец сам поднимает крышку — и тотчас мальчик открывает глаза. Жену сжигают [в русском переводе (Х.12): "мачеху осуждают на вечное изгнание". — Н.Ф.], раба пригвождают к кресту (Х.1 —12). Полный страстной путь.