Психологические процедуры, вызывавшие ясновидение отроков, нам из античных свидетельств не известны, но, благодаря златокузнецу Бенвенуто Челлини (1500–1570), мы располагаем сведениями из эпохи Возрождения. В своих воспоминаниях, сообщая о заклинании духов в римском Колизее, он пишет вот что: "В ту пору, как делают молодые люди, я влюбился в одну девочку-сицилианку <…>. Тем временем я предался всем удовольствиям, какие только можно вообразить, и завел другую любовь, только для того чтобы погасить эту. Привелось мне через некоторые разные странности завести дружбу с некоим сицилианским священником <…>. Случилось однажды по поводу одного разговора, что зашла речь об искусстве некромантии <…>, на каковые слова священник добавил: "Твердый дух и спокойный должен быть у человека, который берется за такое предприятие. <…> Если ты на это идешь, то уж остальным я тебя угощу вдоволь". <…> Мы отправились в Кулизей, и там священник, нарядившись по способу некромантов, принялся чертить круги на земле <…>. И вот он велел нам принести с собой драгоценные курения и огонь <…>. Когда он был готов, — он сделал в кругу ворота и, взяв нас за руку, <…> поставил нас в круг <…> затем приступил к заклинаниям, и длилась эта штука полтора с лишним часа <…>. В эту ночь нам никакого ответа не было. <…> Некромант сказал, <…> что он хочет, чтобы я привел с собой невинного мальчика. Я взял одного своего ученика, которому было лет двенадцать, и снова позвал с собой <…> Винченцио Ромоли; а так был у него близкий приятель, некий Аньолино Гадди, то также и его мы повели на это дело <…> затем этому моему Винченцио он поручил заботу о курениях и об огне <…> затем мне он дал в руки пентакул, каковой он мне сказал, чтобы я его поворачивал сообразно местам, куда он мне укажет, а под пентакулом у меня стоял этот мальчуган, мой ученик. Начал некромант творить эти ужаснейшие заклинания, призывая поименно великое множество этих самых демонов <…> Я, по совету некроманта, снова попросил, чтобы мне можно было быть с Анджеликой <…> обернувшись ко мне, некромант сказал: "Слышишь, что они сказали? Что не пройдет и месяца, как ты будешь там, где она". <…> С другой стороны мальчик, который стоял под пентакулом, в превеликом испуге говорил, что в этом месте миллион свирепейших людей, каковые все нам грозят; потом он сказал, что появилось четыре непомерных великана, каковые вооружены и показывают вид, что хотят войти к нам <…> Винченцио Ромоли, который дрожал, как хворостинка, хлопотал над курениями. <…> Мальчик спрятал голову между колен, говоря: "Я хочу умереть, потому что нам пришла смерть". Я <…> сказал мальчику: "Эти существа все ниже нас, и то, что ты видишь, — только дым и тень; так что подыми глаза". Когда он поднял глаза, он опять сказал: "Весь Кулизей горит, и огонь идет на нас". И, закрыв лицо руками, снова сказал, что ему пришла смерть и что он не хочет больше смотреть. <…> Аньолино Гадди <…>, чуть хотел тронуться, издал громогласную пальбу с таким изобилием кала, каковое возмогло много больше, нежели цафетика. Мальчик, при этой великой вони и при этом треске приподняв лицо, слыша, что я посмеиваюсь, успокоив немного страх, сказал, что они начали удаляться с великой поспешностью"{39}.