V гомеровский гимн, сочиненный для хоровода на предвратной площади, прячет в себе содержание Третьей оргии, ведя речь о долгом пребывании гневной Деметры в воздвигнутом для нее Анактороне. Тем временем, как повествует орфическое предание, она украдкой спускалась в Гадес (этот мотив изображен и на ахенском саркофаге).
В конце V гомеровский гимн (ст. 441–489) рассказывает о возвращении Деметры в сонм олимпийцев — в культе это означает, что она снова становится зрима, причем именно там, где начиналось действо. Людям вновь даруются плоды земли. Следовательно, профанный близнец Триптолем снова опережает своего оккультно-скрытого брата Евбулея. Затем Део заботливо наставляет благородных элевсинцев: Триптолема, Поликсена, Диокла, Келея и Евмолпа (474–477) — в таинствах, чтобы они стали понятны каждому. Из этого акта мы заключаем для рядовых мистов, что Четвертая оргия завершается простой сценой, которая помогает мистам сохранить в памяти содержание празднества.
Свидетельство "Илиады"
В "Илиаде" (ок. 750 года до Р.Х.) Гомер воспевает гнев ахейского героя Ахиллеса, уроженца Эгины. Внешней канвой событий являются решающие пятьдесят дней десятого года войны, происходившей в XIII веке до Р.Х. Бои, как таковые, всего лишь кулиса, в действительности поэт изображает душевную драму героя. Он даже смерть его опускает, только предрекая ее в словесных пророчествах. Духовный фон образуют начало и финал эпоса (4,1 ел. и 24,25 ел.) в мифе о свадьбе морской богини Фетиды и смертного мужа Пелея ("глиняного"), от союза которых родился Ахиллес. Один только Пиндар (518–446) излагает мифические причины этого союза.
В Восьмой истмийской песни (30–60) Пиндар рассказывает: Зевс и Посейдон поспорили, кто из них возьмет в жены Фетиду, и попросили Фемиду ("мировой закон") разрешить их распрю. Та сказала, что из любого союза родится новый владыка мира, "царственнее отца". Тогда боги отказались от своих притязаний. И Зевс повелел выдать морскую богиню за смертного "мужа из глины" Пелея. Так родился Ахиллес. Дальше эта история переходит из царства богов в мир людей.
Гомер дополняет миф (4,1 и 24,25), сообщая, что на свадьбе Фетиды были все боги. Это — мистерия. Именно тогда Гера, Афродита и Афина поспорили, которая из них наиболее привлекательна для людей. Пусть, решили они, спор рассудит царевич-пастух из троянской Азии. Они явились к нему — и он выбрал Афродиту! Это и стало зародышем десятилетней войны, приведшей к гибели Трои, быстрому душевному развитию Ахиллеса и к его ранней смерти.
Если в пиндаровском мифе Зевс был еще подземным микенским Заном, тогда спор божественных братьев имел место на заре II тысячелетия; если же этот Зевс уже был гомеровским олимпийцем, спор следует датировать рубежом I тысячелетия. До той поры власть Афродиты была неоспорима. Лишь равновесие сил между Афродитой (телесно она действует в воспроизведении), Герой (ее сфера — совокупный облик) и Афиной (она властвует мыслящей, способной к суждению головою) обеспечило мисту определенную свободу и самоопределение, позволило человеку соучаствовать в мистическом развитии.
Если троянец Анхиз по праву связал себя с одною Афродитой, то через поколение, в конце XIV века, троянец Парис сделал это уже неправомерно. Напрасно он выбрал одну из трех богинь, нужно было отдаться во власть всех трех разом. Поскольку археологические находки в Элевсине доказывают, что тамошние мистерии были установлены в XVI веке до Р.Х., напрашивается предположение, что в Элевсиниях изначально господствовала триада богинь, а духовной причиной гибели Трои в XIII веке стал непереход к почитанию божественной триады.
Физически-природные силы богов, и без мистерий служащие формированию тела, "Илиада" поначалу изображает через трех верховных богов, творящих образ Агамемнона: "<…> меж них возвышался герой Агамемнон, Зевсу, метателю молний, главой и очами подобный, станом — Арею великому, персями Энносигею [Посейдону. — Н.Ф.]. Словно как бык [животное подземного Плутона. — А А.] среди стада стоит, перед всеми отличный, гордый телец, возвышается он меж телиц превосходный <…>" (2,477 ел.). Итак, гомеровский Зевс ваяет голову; это видно и по нему самому: движение его бровей подтверждает речь. Именно на это он указывает Фетиде: «"Зри, да уверена будешь, — тебе я главой помаваю. Се от лица моего для бессмертных богов величайший слова залог: невозвратно то слово, вовек непреложно, и не совершиться не может, когда я главой помаваю". Рек, и во знаменье Зевс помавает бровями <…>» (1,524 ел.). Но как только Гомер в XIV песни "Илиады" начинает изображать таинства, олимпийский Зевс, дарящий дневное сознание, тотчас засыпает (14,233). Таинства гасят знание о происходящем на свету и с помощью Гекаты и Персефоны пробуждают ночное сознание.