Что происходит? Неужели с ним что-то случилось?
Вдруг в воздухе около меня заискрились знакомые письмена. Они были витиеватые, как виноградные лозы, и отливали сияющей позолотой.
Что это? Моя клятва? Да, именно такие символы появились однажды, когда я пообещала Оливу любить его! Но… почему они проявились сейчас? Что же это значит?
Как всегда неожиданно, мне на помощь пришел «браслет»: татуировка засветилась, а в разуме пронеслись отчетливые слова: «Ты обещала любить Олива. Эта любовь зовет тебя помочь ему, спасти его, потому что он в опасности. Ты найдешь его в саду, в самом дальнем, заброшенном его углу…»
Мой незримый помощник в очередной раз проявился вовремя, а я тут же подскочила на ноги. Олив в опасности! Я так и знала!
Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я выбегала из комнаты, и я ужасно хотела ускориться еще больше, но не могла. Вдруг на меня обрушилось странное головокружительное состояние, словно через меня протянули весь мир, но я резко оказалась посреди ночного сада, освещенного светом огромной луны. Я вспомнила: подобное уже случалось со мною однажды, когда я спасала Алису Люмбергнот. Телепортация? Да! Очень вовремя!!!
Но где же Олив?
Вдруг я услышала тихий стон. Начала лихорадочно оборачиваться и увидела его, бессильно сидящего у каменного парапета. Он был обнажен до пояса, рядом лежал меч. Но все его лицо и грудь были залиты кровью, и у меня обомлело сердце.
— Олив, — прошептала я в ужасе, — Олив, что случилось???
Я бросилась к нему, дрожа, как в лихорадке, а из глаз тут же потекли слезы отчаяния. Мне показалось, что он умирает!
— Олив! — прошептала я, присаживаясь рядом и дрожащими руками притрагиваясь к него окровавленной щеке. — Олив! Что с тобой???
Он с трудом открыл глаза. Увидев меня, вздрогнул, попытался выровняться, но не смог, словно силы оставили его.
— Алекс… — прошептал он устало. — Прошу тебя, уходи! Тебе нельзя находиться рядом…
— Но почему? — воскликнула я в отчаянии. — Почему ты гонишь меня??? Я должен тебе помочь!!!
Я не хотела его слушаться. Схватила его рубашку, лежащую рядом, и принялась стирать кровь с его лица и груди. Он не противился мне, потому что был обессилен, а я не могла удержать своих слез. Совсем недавно он отдал мне почти все свои силы, а теперь с ним случилось это. Это все из-за меня??? Олив умирает по моей вине???
«Положи руку ему на грудь и просто представь, что отдаешь ему энергию…» — прошелестел в голове уже знакомый голос «браслета», и я тут же подчинилась. Приложила ладонь к его сердцу, закрыла глаза и мгновенно ощутила возникший под рукою поток. Олив застонал, но я почувствовала, как сила начала мощно вливаться в него, наполняя его тело свежестью и светом.
Я изумленно распахнула глаза. Рука моя светилась, но сама я не чувствовала опустошения. Наоборот, появилась радость, успокоение, даже бодрость. Теперь Оливу станет лучше! У него все будет хорошо!
Через несколько мгновений свечение погасло, и я убрала ладонь.
Олив присел, но как будто боялся поднять на меня глаза.
Я растерянно смотрела на него и боялась пошевелиться. Он сердится?
— Олив, — пробормотала я дрожащим голосом, — я… неприятен тебе?..
Он резко вскинул голову и посмотрел на меня таким удивленно-болезненным взглядом, что я смутилась еще больше.
— Нет, Алекс… — живо запротестовал он. — Дело не в тебе. Дело во мне. Я… опасен для тебя! Я хочу, но не могу находиться рядом!
Я не понимала, о чем он вообще говорит, но меня вдруг наполнила такая боль, словно он ускользал из моей жизни, угрожая покинуть меня навсегда.
Я бросилась ему в объятия и со слезами прошептала.
— Не гони меня! Прошу тебя! Я не смогу жить без тебя! — я судорожно сглотнула. — Я люблю тебя, Олив! Я так сильно тебя люблю!!!
Я знала, что мне нельзя говорить так открыто. В моих словах отчетливо скользила вовсе не братская любовь, но в этот момент я не могла иначе. Это был риск, это было опасно, но сил остановиться не было. Я приподнялась и посмотрела в его бледное лицо, сияющее в полумраке ночи, и увидела в нем такие же чувства. Олив пытался сдержать их, боролся с собой, а я… поддалась моменту. Потянула руки к его шее, обвила ее и прильнула к его губам.
Олив был неподвижен всего несколько мгновений, а потом… просто взорвался! Он со стоном обнял меня и принялся целовать так неистово, что от нас в прямом смысле полетели искры. Его губы ласкали мой рот с такой жаждой, что у меня совершенно не стало сил. Он прижимал меня так крепко, что я едва могла дышать. Я зарывалась пальцами в его волосы, поглаживала шею и тоже ласкала его губы.
— Олив! Прошу тебя, не убегай от меня! — прошептала я, когда он на мгновение оторвался от меня. — Я люблю тебя! Мое сердце принадлежит только тебе!
Нас окутали магические феромоны — обоюдные, мощные — и окружающий мир просто перестал существовать. Олив целовал мое лицо, шею, скользил руками по талии, ловил мое дыхание и снова обрушивался на губы…
— Я тоже безумствую, Алекс, — шептал он. — Я так жажду тебя! У меня уже нет сил бороться с этим… Я люблю тебя…
И снова горячие поцелуи, прерывистое дыхание, нежные слова…
А еще чувство счастья. Чувство, что все стало на свои места. Чувство, что только так и должно быть…
Наконец, Олив остановился. Он тяжело дышал и попытался присесть ровно. Я поняла, что сейчас наступил момент, от которого зависит наше будущее. Что решит Олив? О чем он подумает теперь?
Мне стало страшно. Решится ли он любить собственного брата? Если же нет, оставит ли он меня в живых, если я признаюсь, что я — не Алекс, а женщина-иномирянка???
— Алекс, — наконец, проговорил Олив слабым, растерянным голосом. — Я… полностью опустошен. Мы не можем… любить друг друга ТАК… — он замолчал, а потом тихо продолжил. — Но я не могу не любить тебя! Я должен умереть, чтобы перестать любить тебя!..
На щеке его заблестела серебряная слеза, и я поняла, как велико его отчаяние. Что же мне делать??? Сказать ему правду? Сказать, что я женщина, и что наши чувства не противоестественны? Но… поверит ли он тому, что я не виновна в исчезновении его брата? Сможет ли он любить меня, узнав, что я вовсе не Алекс и не имею к нему никакого отношения???
— Олив, — пробормотала я, протягивая к нему руку и касаясь его ладони. — Я…
А он вдруг импульсивно схватил ее и прижал к своим губам, как я когда-то…
У меня слова застряли в горле, на глаза тоже навернулись слезы. Мне страшно! Страшно, что он отвергнет меня! Страшно, что он возненавидит меня за все!
Увидев мои слезы, Олив тут же поспешил меня обнять. Обнял, потом снова опустился к губам. Начал целовать теперь уже нежно, ласково…
— Алекс… А может, я все-таки могу… любить тебя? — прошептал он с какой-то отчаянной надеждой. — Может, есть что-то, чего мы с тобой не знаем, и высшие силы, которые дали эту любовь, не ошиблись? Может… случаются чудеса?..
Снова нежные прикосновения, ласковость поцелуев, скольжение по коже…
Время словно остановилось, но я поняла главное: Олив не отверг меня даже в личине Алекса. Он… готов надеяться и быть со мной!..
Вдруг над нашими головами раздался странный угрожающий свист, и разум пронзило дикой, неестественной мукой. Мы с Оливом схватились за уши, пытаясь скрыться от этого ужасного звука, который, казалось, выворачивал внутренности наизнанку, но были бессильны перед ним.
Еще через несколько мгновений я поняла, что начинаю погружаться в какой-то омут. Где-то краем сознания я еще пыталась держаться и в последний момент прошептала сама в себе: «Браслет! Помоги!».
Потом вспышка света, и на меня обрушилось абсолютное беспамятство!
«Этого не может быть!!!»
«Этого не может быть!!!»
Фаггор медленно спускается по каменной лестнице, стряхивая паутину с пальцев и скептически оглядывая мрачное затхлое помещение темницы.