Что ж, доводы разумные. Видимо, не зря Себастьяна так легко отпустили именно сюда — безопаснее места для психа-убийцы не придумаешь. И другим не навредит, и убиться при случае может.
Поправочка — не навредит никому, кроме Мэйра.
— Выживу как-нибудь. Десять лет выживал, уж с лесом сумею договориться.
Мэйр задрал подбородок кверху и хмыкнул — то ли высокомерно, то ли торжествующе, то ли всё сразу.
— Я уже говорил про ебанутое дерево, которое тебя сожрёт? Ах, ну да. Так вот: это моё ебанутое дерево и мой ебанутый лес, — заявил он, — и договариваться тоже нужно со мной. А я тебя не отпускал. Ещё варианты будут? Там еда стынет вообще-то.
— Так отпусти! — не выдержал Себастьян, в два шага преодолел расстояние между ними и, схватив Мэйра за плечи, с силой встряхнул. Чужой испуг, пусть и мимолётный, вмиг заставил устыдиться. Он вздохнул и неожиданно для самого себя уткнулся лбом в плечо целителя. — Отпусти меня, пожалуйста, Мэйр. Я хочу уйти.
— Похоже, у нас с тобой проблема, Себастьян, — в переливчатом голосе зазвучали смешливые нотки; лёгкая рука осторожно провела по волосам, замерла на затылке. Небось опять сжульничать хочет, пользуясь этой своей странной, умиротворяющей силой. — Ведь я-то очень хочу, чтобы ты остался здесь, со мной.
Но нет, никакой магии, только тепло ладони и ласковые прикосновения. Тоже то ещё жульничество, если подумать — уходить от него и прежде не хотелось, а уж так… Нужно оторваться от чужого плеча, отойти, не слушать ни слов, ни чужих мыслей, беспокойных, сумбурных. Мэйр явно не готов к таким разговорам; до Себастьяна доносилось настойчивое «Ведь я твой целитель!», правды в котором не особо много.
Всё меньше и меньше, и…
Себастьян сам не понял, как вышло, что он вдруг отстранился и зарылся руками в чужие волосы, такие же шелковисто-мягкие на ощупь, как и на вид. Вряд ли вышло ласково, потому как Мэйр сердито зашипел, хоть и не стал вырываться. Внутри поднималось что-то тёмное, тягучее — не монстр, но очень похожее на него. Нечто, заставившее по-другому посмотреть на происходящее между ними.
«Целитель, как же. И лапать ты себя позволяешь в целительских целях».
Он подался вперёд по наитию, потому что просто смотреть на эти губы было невозможно. Никак. Их хотелось почувствовать, ощутить жар и вкус, просто дотронуться…
Поцелуй, после стольких лет одиночества — неловкий, неумелый и какой-то дурацкий, отдался на губах хвоей и карамелью, сухостью и приятной твёрдостью. Себастьян втянул носом воздух, понимая, что его не отталкивают; только чужие пальцы с силой впились в плечо, наверняка оставляя синяки. Плевать — Себастьяна боль не пугает, да и что магу какой-то синяк? На денёк-два, не больше. А вот поцелуй и память о нём — совсем другое дело. Вряд ли удастся забыть эти бесконечные мгновения в ближайшую сотню лет.
Если он вообще столько проживёт.
— Ты справишься со мной? — отстранившись и не давая Мэйру выплеснуть негодование, твёрдо спросил Себастьян.
— Я все эти годы как-то справлялся с долбаным Неметоном, — ворчливо поведал Мэйр, отпрянув на безопасное (как ему, наверное, казалось) расстояние и недовольно сверкая глазищами, — а уж обнаглевшего белобрысого засранца угомоню за десять секунд. Или даже за пять, я вообще-то талантливый.
— Ты угрожаешь мне? — невольно усмехнулся Себастьян. Он успел достаточно неплохо узнать своего целителя, чтобы понять — тот не станет возмущаться, как следовало любому нормальному человеку, а будет старательно делать вид, что ничего особенного не произошло.
«Нельзя, НЕЛЬЗЯ травмировать пациента! Даже если очень хочется!»
— Ставлю перед фактом, — отчеканил Мэйр и круто развернулся, чтобы уйти. — Ты сядешь сегодня за стол или силком тащить? Не стесняйся, мне несложно.
— Иду, — как мог серьёзно ответил Себастьян, хотя на лицо так и норовила вылезти глупая улыбка.
Немудрено, после такого-то поцелуя. Ну, то есть ничего особенного, можно и лучше, но…
Но впредь не стоит проявлять подобный энтузиазм. И вообще в обозримом будущем надо бы поменьше лезть к Мэйру.
«Вообще не лезть».
— Извиняться не буду. И я останусь. Но если он снова… завладеет мной, я уйду, Мэйр.
— Помечтай ещё немножко, — эта ехидная реплика донеслась уже из кухни. — Уйдёт он… да кто ж тебя отпустит, наивное ты создание?
Впору было бы разочароваться, да только…
Какая-то часть Себастьяна (внушительная часть на самом деле) только рада, что его никуда не пустили. Нет, оставить Мэйра в покое и не подвергать его опасности он всё ещё хочет. Да только врать себе — безнадёжное дело.
Вздохнув и посетовав на свою слабость ко всяким симпатичным целителям, Себастьян поплёлся на кухню. Раз уж сделать ничего нельзя, так хоть пожрать и полюбоваться своим эльфом, пока есть возможность. Тот хлопотал у жаровни с почерневшей решёткой, в окружении кастрюль и посуды, с полотенцем на плече. Снова одетый во всё чёрное — Себастьян мог по пальцам одной руки пересчитать, когда видел на нём одежду других цветов. На вопрос о странных некромантских предпочтениях Мэйр лишь пожал плечами и ответил: «У меня же мантия попугайской расцветки, под неё мало что подходит. Чёрное смотрится лучше всего».
Целительская мантия и впрямь оказалась кричащего желтовато-зелёного цвета, хотя Мэйр и в ней был хорош. Что уж лукавить, такой в любой одежде будет хорош…
«И без одежды тоже», — авторитетно заявил очнувшийся монстр, как всегда язвительный и наглый. Или это просто внутренний голос? Во всём, что касается Мэйра, они с чудищем поразительно единодушны. Быть может, это путь к выздоровлению?
Через красивого целителя. Почему бы и нет? Мэйр живой, настоящий, тёплый и знакомый будто бы уже лет сто. Желание дотронуться до него, такого уютного, домашнего, напевающего под нос песенку на незнакомом языке, было нестерпимым. Себастьян с трудом удержал себя на месте, вцепившись в столешницу. Но промолчать не мог — что-то внутри так и подбивало на сомнительные комплименты.
— Ты знаешь, что ты очень красивый?
— А ты знаешь, что сейчас допиздишься и получишь по башке вот этой лопаткой? Заткнись уже и сиди спокойно.
Выдав сию страшную угрозу, Мэйр снова отвернулся к плите. Правда, это не слишком помогло ему сохранить невозмутимость: чудные эльфийские уши предательски полыхали, выдавая смущение. Вдоволь наглазевшись (и в который уже раз подавив идиотское желание потрогать заострённый кончик), Себастьян неохотно уселся за стол. Не то чтобы деревянная лопатка выглядела так уж опасно, однако казалось недальновидным бесить человека, готовящего ему завтрак.
Добрых минут десять он просто любовался прямой спиной Мэйра, порозовевшими кончиками ушей и ловкими руками, умело управляющимимся с кухонной утварью. Верх кулинарных талантов самого Себастьяна — засолка мяса, рыбы и овощей в дубовых кадках, чудом уцелевших во время пожара. Зимы в Сером Доле были долгими, приходилось запасаться впрок, невольно сравнивая себя с хомяком. Эту простую истину он познал после того, как едва не сдох в первую зиму, когда остался в Сером Доле совсем один. Ни охотиться, ни готовить вчерашний домашний мальчик толком не умел, да и поехавшие мозги были плохим помощником в искусстве выживания.
— Мэйр, — позвал он целителя. — А можно как-нибудь… раздобыть лук?
— Я так понимаю, ты не про репчатый, — криво усмехнулся Мэйр, отвлёкшись от своей кухонной магии и замерев вполоборота к нему. — Раздобыть не проблема, только сначала я должен убедиться, что тебе в руки можно давать оружие.
Он снова хмыкнул и принялся расставлять тарелки на столе.
— Лук, серьёзно? Вот сразу видно, сынок лорда; нормальные-то люди давно на арбалеты перешли. У меня тоже был… не боевой, конечно, учебный, со времён Академии остался.