— П-по… пожалуйста…
Похоже, из Симуса вышла вся лихость и наглость — и почти вышел дух. Раньше он, помнится, никого и никогда не просил. Мэйр презрительно фыркнул, пожал плечами — «Надо было меня слушать!» — и, в последний раз любовно огладив кору дуба, зашагал вглубь леса. Чутье безошибочно вело его к дому с графитовой черепицей, а внутри пульсировала энергия Неметона — благодарность и плата за полученную жертву.
Мог ли Мэйр спасти Симуса? Да, мог. Но он давно усвоил урок: если Неметон не кормить мерзавцами, тот начнёт жрать кого попало. Пусть лучше мрут сволочные браконьеры, чем случайные путники и заплутавшие детишки.
Ну а что поделаешь? Невозможно уничтожить тысячелетнее дерево, под завязку набитое магией, корнями разросшееся на много-много миль вокруг. Да и зачем уничтожать? Пользы от него куда больше, чем вреда: в зачарованном лесу не случается пожаров, деревья не вымерзают, всегда в изобилии дичь и рыба… иными словами, лес полон жизни. И питается всякими уродцами с полного попустительства архимагов Круга: те весьма заинтересованы как в налаженном лесном хозяйстве, так и в эндемиках, что произрастают в Западном пределе. Жутковатый плотоядный лесок считается самым обильным источником многих редких растений, птиц и зверей.
В общем, хрен на этого Симуса. Пусть кормит цветочки, а его убитой горем (вовсе нет) семье тем временем назначат щедрое содержание. Уж Мэйр проследит, чтобы назначили.
*
Мэйраэн Макинтайр уродился тёмным магом (обычное дело, если неблагая мама-фейри нагуляла тебя от демона рогатого). Только вот чуток неправильным: мало того, что надзиратель при плотоядном дереве, так ещё и целитель. Не то чтобы он стал первым тёмным целителем в истории Эрмегара, однако это всё ещё считалось чем-то вроде аномалии. Чёрный маг по определению не может исцелять, сама его суть — разрушение и смерть; однако поди ж ты. Ну да Мэйр и по натуре никогда не был ни вспыльчив, ни агрессивен. «Зануда и мямля», так его характеризовала старшая сестричка Дейдра. Видят боги, таков он и есть.
Пока Мэйр возился с ранним завтраком для Неметона и брёл обратно к дому, наступило утро во всей его сомнительной красе. Как и полагалось истинному тёмному, утро он терпеть не мог. Впрочем, и праздную дремоту до обеда тоже. К десяти-одиннадцати часам шило в заднице побеждало совиную натуру, подкидывало неправильного чёрного мага с постели, закутывало в нарядную магистерскую мантию цвета неспелого лимона и несло навстречу приключениям.
Хотя какие уж приключения у целителя? Амбулаторный приём он вёл два дня в неделю, раз в месяц дежурил в дополнительную смену; ещё два дня предназначались для частных посещений. В эти два дня Мэйр обычно навещал нестабильных детишек в Академии — которым его помощь, несомненно, нужна, — и гонял чаи в апартаментах у беременных магинь, большинству из которых ничуть не требуется наблюдение узкого специалиста.
Настолько узкого, что по сей день не знают, как классифицировать сие безобразие — то ли целитель, то ли псионик, то ли мозгоправ, то ли всё вместе. Мэйр успешно исцелял телесные недуги, однако почёт и уважение в свои юные лета приобрёл за чудеса иного толку. Те, что касаются свёрнутых набекрень мозгов. В частности, именно благодаря ему появились новые методики борьбы с тяжёлыми болезнями разума, а нестабильность магической силы теперь вовсе классифицируется как нервное расстройство — которое Мэйр успешно лечил, попутно обучая своим приёмам других одарённых целителей.
Что касается будущих маменек… Несомненно, у магинь при беременности нередко возникают проблемы с волшбой. Да только из тех, что к нему обращались, в его наблюдении нуждались… ну, каждая третья. Сейчас Мэйр как раз вёл три беременности, и из трёх женщин лишь молодая супруга коммандера Ларссона нуждается в его помощи. Двум другим вполне хватило бы простого акушера. Видят боги, сам он на это гордое звание не претендует! Однако Мэйру в принципе нелегко давались отказы… а уж как отказать дамам вроде леди Дюран и императрицы Корнелии? Да и зачем? Золота их высокопоставленные мужья отваливают прилично, а Мэйр чуточку слишком практичен, нежели полагается для лёгкой и беззаботной жизни.
Сегодня Мэйр бы не отказался урвать немного той лёгкой-беззаботной. Выходной как-никак. Вернувшись домой и явственно ощущая избыток энергии, он добрых полтора часа кромсал свеженький тренировочный столб, что стоял на заднем дворе, рядом с грушевым деревом. Столбы приходилось менять не реже раза в месяц. Пусть в боевой магии целитель-мямля — абсолютный бездарь, от фейри ему досталась весьма специфическая особенность… от которой он бы с радостью отказался. Живая сталь, те’аста риарэ, давала недюжинную физическую силу, однако взамен требовала крови и смерти. А убивать Мэйр не любил, неправильный тёмный, да-да. Благо энергия Неметона оказалась неплохой заменой кровопусканию.
«Деревце моё прожорливое, мы с тобой прям созданы друг для друга, — криво усмехнулся Мэйр в который раз. — Хоть выкорчёвывай тебя и тащи в храм жениться».
Вяло отмахнувшись от парочки назойливых пикси, тоненько зудевших над ухом, он поплёлся на кухню, разогреть остатки вчерашнего ужина. В кои веки было для кого готовить — приходила Дейдра, а с ней, конечно же, Алан. Это всегда немного странно — когда твоя сестра и твой лучший друг становятся сладкой парочкой. Следом, естественно, приволокся Френсис; они с Мэйром давно уже не были парочкой, однако пожрать у него дома тот по-прежнему любил. «Давай-давай, сообрази что-нибудь! — вечно приговаривала эта наглая некромантская рожа, плюхнувшись во главе стола. — Заодно и сам спасёшься от голодной смерти. А то знаю я тебя: вечно одни сладости трескаешь!»
— А вот и нет, — пробурчал Мэйр себе под нос, любовно расставляя на столе вазочки с шоколадными конфетами, миндальным печеньем и мятной пастилой. Не забыл он и выставить на подоконник блюдце с мелко нарезанными сластями, на которое, как голуби на пригоршню пшена, тут же слетелись радостно галдящие пикси. — Что бы он вообще понимал, да?
Со стороны окна вразнобой загомонили два писклявых голоска, да только то не было ответом на его вопрос. Просто парочка пикси не на жизнь, а на смерть сражалась за половину печенюшки, хотя этого добра на блюдце ещё вдосталь. Крохотные, не больше ладони ростом, остролицые зелёные человечки порхали в воздухе и лупили друг друга куда придётся, при этом не замолкая ни на секунду. Мэйр их тарабарщины не разбирал — гости из-под верескового холма общались на своём неведомом языке, — однако готов был побиться об заклад, что эти мелкие вредители знают толк в матерщине. Ему, впрочем, пикси никогда не вредили, даже наоборот — приглядывали за домом, когда приходилось на несколько дней остаться в столице, и охраняли сад от всякой гнуси… В общем, Мэйр с нечистью отлично ладил. Как и положено подменышу.
А откуда ж ещё у респектабельной человеческой пары возьмётся остроухий сынок с инфернально горящими глазами? Разве что подкинут в колыбельку. Неблагой мамаше он и даром был не нужен, спасибо хоть не утопила в озере Лах-Эрн; о родном отце же Мэйр знал только, что тот был демон с крошечной примесью людской крови. И то лишь благодаря лабораторным тестам, которые из любопытства провела Анаис, его куратор в Академии.
«Подарок, блин, из-под холма, — он вздохнул и небрежным жестом подозвал к себе чайничек с мятным чаем, — бедовая твоя лопоухая башка, всем богам и богиням молись, чтобы твой законный выходной не полетел в Бездну!»
Мэйр честно помолился всем и сразу.
Не сработало.
«Жду тебя после полудня», — гласило ментальное сообщение.
«Чтоб тебя исчадия Бездны на всех хуях оттаскали, бессовестный ты человечишка», — так и хотелось отправить в ответ. Увы, Макинтайр — это вам не Макнейр; ему, в отличие от одиозного земляка-некроманта, не хватит наглости крыть матом самого канцлера Эрмегарской Империи. Не то воспитание.