— Что-нибудь? — не то повторил, не то исполнил просьбу буквально он.
— Вразуми его. Объясни, почему ему нельзя оставаться здесь.
Было похоже, что Анайрэ и сама не рада тому, что о чём-то попросила отца. Лицо её враз осунулось, словно пребывание между двумя пульсарами глупости облучило её смертельной болезнью.
— Если ты останешься, тебя убьют, — мягко, как ребёнку, сообщил Финголфин, — За святотатство, убийство дворянки, подделку документов и отсутствие регистрации… как они нас называют?.. да, нужна регистрация нелюдя. Тебя распнут, колесуют, четвертуют, вытащат кишки, и сварят их в кипящем масле, если не ошибаюсь в последовательности… Или они перешли на расстрелы? За людьми никогда не поспеваешь! Поэтому из России тебе лучше уехать.
Ложка поскребла дно тарелки. Я тщательно соскрёб остатки супа и сказал:
— За Пелену я не вернусь.
— А куда ты хочешь? — задумался он, почёсывая брови пером, — В Паназиатское Содружество лучше сейчас не соваться. Они опять пересобачились и устроили грандиозную резню. Веришь ли, некоторые офицеры состязаются, кто быстрее убьёт сотню человек! У них это надолго. И Маат'Лаэде там не любят. Российская Империя тоже отпадает. Европейская Антанта?
Он вдруг замялся.
— Там пока нечего делать. Что остаётся?
Отец нахмурился, выдавая напряжённую работу мысли. И тут его осенило. С видом смертного, отыскавшего на улице полный кошелёк золота, он предложил:
— Манхэттен! У меня как раз закончились внедрённые туда агенты. Не хочешь поработать на Совет, сынок?
Глава 3
Предложение Финголфина заинтриговало меня — не в хорошем смысле, естественно. Уж больно настораживал выбор слов. Просто так агенты не заканчиваются. Их непременно кто-то должен заканчивать. Чтобы этого не допустить, и существовала такая вещь, как секретность.
А секретность и Финголфин жили в разных вселенных. Взглянуть на его встрёпанную причёску, на мечтательную пустоту его взгляда — натуральный блаженный идиот.
Или идеальный шпион, если предположить, что это всего лишь личина.
Отец уставился в окно, казалось, позабыв о том, что только что сказал. Его рука продолжала выводить закорючки на бумаге, словно обрела собственную волю.
Для довершения картины не хватало ниточки слюны изо рта.
Если он притворялся, то чересчур хорошо.
— Ты хочешь отправить его к этим отщепенцам?! — воскликнула Анайрэ, — Да ещё не просто так, а чтобы он для тебя разнюхивал их планы? Ты вообще дорожишь сыном?!
— Дорогая, успокойся. Да, манхэттенские Дома придерживаются… нестандартных позиций, но прежде я не посылал к ним Маат'Лаэде. Ты сама должна понимать, что их доктрина запрещает причинять вред нашему виду, в отличие от других Ат’Эде. Мальчику ничто не угрожает. В худшем случае его пожурят или посадят под домашний арест. Всё просчитано! Инквизиция не сунется на территорию Триумвирата.
Изрядно померкший после упоминания агентов Совета Аркарис кашлянул и произнёс:
— Я, пожалуй, пойду. Нужно решить некоторые вопросы, уладить дела, подготовить почву…
Каждый синоним приближал его к выходу. Громко скрипнула створка, и дракон покинул нас.
Непонятно, сбежал ли он из-за того, что не хотел услышать чересчур много — обычно тайны разведки охранялись до последнего трупа причастного… или потому что участвовать в семейном скандале полагалось лишь членам семьи.
Тем временем мать кипятилась.
— Ты же понимаешь, что если туда поедет Нани…
Я швырнул в неё ложку. Она поймала её, продолжая смотреть на отца взглядом, в котором смешались возмущение и жалость. Аккуратно положила ложку на поднос.
— Если туда поедет Атан, то за ним увяжется Люти. Им там промоют мозги, а то и насильно запихнут в партию, и что тогда? Что ты будешь говорить коллегам? Мои дети поддерживают манхэттенские идеи, давайте снимем Пелену и начнём мировую войну? Подумай об ущербе нашей репутации…
— Ладно, ладно, — опечалился отец, тряхнув головой, — Если ты так против… Просто это была бы замечательная возможность — пристроить детей к делу и заодно держать руку на пульсе Триумвирата.
— Неужели закончились более… расходные фигуры?
— Другие не Маат'Лаэде, а значит, Триумвират может их убить, не нарушив принципов. Рано или поздно при таком раскладе поток добровольцев иссякает. Но как пожелаешь, дорогая. Никаких заданий. Однако Манхэттен всё ещё хороший выбор. Достаточно далеко от Европы и России, чтобы о детях со временем забыли. Поживут у Фаниэль, пока мы не разберёмся…
— Фаниэль, — простонала мать, — Она сведёт их с ума раньше, чем Триумвират.
— А мне нравится тётушка, — вставила Лютиэна, невинно улыбаясь.
— Ещё бы она тебе не нравилась. Настоящее посмешище, а не эльфийка! Я тебя не виню, Люти, но надо всё-таки отказываться от младенческих воспоминаний. То, что приемлемо для ребёнка, непростительно для взрослой Маат'Лаэде.
— Вообще-то, Манхэттен звучит как отличный выбор, — сказал я, понятия не имея, где находится этот городишко. Меня зацепило отчаяние, которое забурлило в матери, стоило его упомянуть.
К тому же я сомневался, что на Земле может существовать место скучнее, чем родовое поместье.
Анайрэ сникла, точно всю вихрящуюся в ней энергию куда-то мгновенно слили.
— Хорошо, — сказала она после паузы, — Так и быть. Манхэттен так Манхэттен. Но никаких игр в шпионов! Поживёте у Фаниэль, пока не уляжется пыль. И никаких контактов с Триумвиратом, не то вам забьют головы их бестолковой чушью.
— Замечательно! — обрадовался отец компромиссу, — Я предупрежу Фаниэль, чтобы вы не стали нежданным сюрпризом. Теперь надо подумать, как доставить вас до межконтинентального портала, чтобы по дороге вас не перехватили инквизиторы или не зашевелились лейб-гвардейцы…
В комнату ворвался Аркарис. Одного вида его предельно серьёзного, молчаливого варианта хватило, чтобы мать с отцом переключились из родительского режима в чиновничий.
— Началось? — спросила Анайрэ, — Так быстро? Группа не успела?
Дракон мазнул по мне с Лютиэной взглядом, отчётливо показавшим, что дальнейшее не предназначается для наших ушей. Я не возражал. Норма богоборчества на ближайшее время выполнена. Пока я не приду в себя и не избавлюсь от осколка ангела, лезть в дальнейшие разборки с Иешуа будет глупо.
— Вас готовы выслушать.
Мать прерывисто вздохнула, а Финголфин погладил папку с документами. Было в его облике что-то потерянное, как у ребёнка, которого обманули с подарком.
— Не думал, что дойдёт до…
Анайрэ положила руку на плечо отцу. Он вздрогнул и выронил бумаги, разлетевшиеся по всей комнате. Секунду никто не шевелился. Затем Лютиэна покачала головой и стала собирать (предположительно) жутко секретные и важные листы. Отец бросился к ней и начал помогать, встав между ней и моим креслом.
Мать возвела очи горе, показывая, как утомили её выходки мужа.
Вскоре Финголфин вновь держал в своих руках пузатую папку — вцепился в неё, как гном в кружку пива.
— Вы дети самостоятельные, — пробормотал он, отчаянно стараясь сохранить хоть каплю достоинства, — Знаете ведь, где находится главный терминал Петрограда?
Сестра кивнула, и он с облегчением улыбнулся.
— После перехода в Америку Фаниэль будет ждать вас в манхэттенском терминале. Я позабочусь о том, чтобы она вас встретила. Отправляйтесь туда как люди, тогда вами не заинтересуются.
Родителей окутало зеленоватое свечение, и лица их преобразились, став людскими. В отличие от меня и сестры, им не требовались кольца, чтобы скрываться.
— Открой окно, — сказал я, когда мы остались одни, и Лютиэна распахнула ставни.
Тотчас в комнату влетела Дженни, рассерженно трепеща крыльями. Зависла передо мной.