Лешак, а противником был именно он, был одет в зеленый кафтанчик добротного сукна, с костяными пуговицами, перетянутого широким, алым, атласным кушаком, просторные порты, крашеные в зеленую и коричневую полоску и сафьяновые, тисненой кожи сапоги, которые явно ему были велики. Лицом он был широк, кустист черными бровями, обилен бородой цвета перца с солью, из которой выглядывал неожиданно курносый крупный нос. Стрижен лешак был скобкой.
- Кхм!- нарочито обращая на себя внимание, кашлянул воевода.
Лешак живо мазнул в его сторону своими черными глазами и скривился.
- Принесло глиномеса, - басом известил он обернувшегося к гостю, мага,- всю игру обгадил! Потом доиграем, Всемил, тебе всё равно мат через два хода.
С этими словами он соскочил с кресла, бряцнув подковками на великоватых ему сапожках, плюнул в сторону воеводы, махнул рукою в сторону, сотворив то ли кукиш, то ли фигуру мажескую и, с хлопком, исчез.
- Не любит он тебя,- задумчиво констатировал ведун,- но это полдела, лишь бы пакостить не стал из вредности. Ну да ладно, за Поиском явился?
Злой, до красной рожи, Смигайла молча кивнул. Поганый лешак, откуда то проведал о склонности воеводы тешить плоть не с особами нежного полу, а очень даже с мужественными представителями своего. Особенную слабость воевода питал к некоему славному рейнджеру, которому и хотел поручить задание по вызволению принца.
- Держи,- старик вынул из складок мантии небольшую стеклянную сферу и протянул Смигайле.- настройка стандартная, на кровь, пользовать может любой, даже бездарь не владеющий волшбой. Смотрим в центр и мысленно вопрошаем.
Ведун, насупившись, зыркнул взглядом в шар, тот немедленно налился фиолетовым свечением, которое повертевшись смерчиком, сформировало слабо пульсирующую ,вытянутую треугольником стрелку, которая немедленно указала тонким концом куда-то северо-запад, как прикинул мгновенно воевода.
-Чем ближе к искомому, тем сильнее биение, - пояснил Всемил воеводе, - забирай, пользуйся, разбить его нельзя.- Усмехнулся он, глядя на то, как осторожно берёт сферу в руки, воевода.
-Портал до гор я вам открою завтра к вечеру, от эльфячей рощи - и, добавил, глядя на раскрывшего было рот, для возражений воеводе - оттуда легче работать, всё же Дивный народ умел такое делать получше нас. Ступай уже, я думать буду.
Благодарно кивнув, воевода стремительно покинул покой, вслед ему отчётливо прозвучал басовитый смешок лешака. Но тот не услышал его, так как весь уже был погружен в предчувствие встречи с рейнджером.
Глава 2
/Эльфийская роща. Вечер/
Леший Бор хандрил. Отчего вся роща эльфийского серебристого клёна, тревожно затихла, птицы не пели, кролики, белки, старый барсук и семейство бесшабашных енотов притихли, чувствуя своим звериным чутьём, плохое настроение Хозяина. Хандрил леший из-за печали по далёкой родине. Когда-то, будучи молодым и любопытным, он вышел к костру. Полюбопытствовать и пошутить над гостями чащи. Вот только у костра были не крестьяне, заплутавшие собирая ягоду, не удачливые охотники, жарящие добычу, а эльфы. В те времена Дивные ещё не потеряли интереса к миру, бродили лесами и равнинами, разговаривали с духами, зверьми и деревьями, и помогали молодым людским племенам. И молодой лешак пропал, зацепили и закружили его рассказы о рощах дивных, невиданных деревьев, о диковинных зверях и пёстрых птицах. Бор ушел в странствие с эльфами. Несколько веков бродил он по континенту, помогая растить рощи, сады, звать родники. Росли и множились людские племена, поднимались и крепли государства, гремели войны. Рождались великие чародеи и злодеи, рушились в прах империи, а Бор бродил с эльфами по свету. И снова растил на пепелищах рощи и сады, звал зверей распуганных тёмной волшбой, в леса. А потом, в одночасье, ушли эльфы, и заматеревший леший остался один. Своим домом выбрал одну из немногих уцелевших рощ посаженных эльфами, и зажил тихо.
Недалеко от рощи было поселение людей. Леший, потихоньку следящий за ними, иногда помогал людишкам. Те уважали Хозяина, подносили на свои праздники, свою нехитрую снедь. Так и текла жизнь. Поселение выросло в городище, городище в город. Город богател и рос, а роща так и стояла. Сначала около города, а потом и в нём. Про Хозяина помнили, его уважали, местные ведуны так и вообще дружили с ним. И всё бы хорошо, а нет-нет и начинала грызть Бора кручина. Хотелось опять, как прежде, мерять ногами землю, видеть новое и необычное. Да вот беда, не с кем было затеять подобную авантюру. Не с барсуком же идти приключатся.