Всплыла картина из далекого детства — бродячий цирк гоблинов пришел на Весеннее благоденствие в Светлый лес, я был тогда так мал ростом, что возможно это воспоминание слишком уж искажённое. Но перед глазами и сейчас стояла громадная клетка, закрывшая в стальном чреве нечто отвратное: лысое четырехлапое существо с обвисшей кожей в нарывах и язвах, извергавшее из двух голов жуткий хрип. Гоблины утверждали, что то были волчата, взращенные в утробе матери скверной.
А теперь мне предстояло не только пройти эти земли, но и найти место в них и уберечь тех, кто последовал за мной. Это пугало похлеще эшафота в Светлом городе, ведь что такое идти одному, а что такое распоряжаться сотней судеб?
Я пребывал в смятении все эти дни, что мы шествовали по странному пейзажу. Зарнатх то был песчано-пыльным и ровным на много миль, то вдруг нашу колонну обступали горы, прорезаемые ручьями и густым лесом. Земля под ногой была сухой и неплодородной, к такой почве в Светлом лесу мы не привыкли. Еды было мало, наш единственный маг земли, женщина, останавливалась и то и дело взращивала для всех нас какие-нибудь ягоды на засохшем безжизненном кусте, измучанные и голодные мы шли вперед. Весь день до самого заката солнце нещадно палило, иссушая последнюю траву и наши бедные головы, ветер, сухой и теплый сначала казавшийся таким ласковым, теперь, на шестой день пути растрескал кожу, а губы и вовсе изранил до крови. Жители Зарнатха больше приспособились к такой жизни: мелкий рост, на голову, а то и две ниже эльфийского, помогал экономить еду, грубая серая кожа с толстыми морщинами не так быстро обветривалась, удерживая воду внутри, и не боялась солнца, а длинные носы помогали учуять запахи и словить редкую добычу. Но даже приспособившись лучше остальных, гоблины больше полюбили прохладные подземелья, чем поверхность, перерыв сотни миль они устраивали свои города под землей, где могли расти грибы, коими они и питались. За весь долгий путь нам не встретились сморщеннолицые, лишь однажды вдалеке нас видели дети, но подойти не решились, скрывшись в горах.
Нам приходилось туго, припасы закончились, на редких кустах далеко не всегда получалось взрастить съедобные плоды и тогда я приказал охотиться. Мы, эльфы, почти не ели мясо, да и откуда в Зарнатхе нормальная добыча? Пришлось немало вытерпеть, запихивая в рот куски жареной ящерицы, змеи, а то и вовсе горсть жуков. И если раньше на каждом привале мои эльфы пели, то теперь все молчали, потупив глаза в огонь, над которым поджаривалось что-то едва ли съедобное.
Но хуже всех приходилось моему грифону, птица, что съедала раньше половину лошади, голодала. Он уже не летел, а брел за колонной, я опасался, что скоро мой желтоглазый друг останется лежать на этой земле и мне придется его добить.
Два последних дня мы пробирались по засушливой равнине, наконец, вдали показались горы, за которыми нас ожидал переход по еще более опасным владениям орков, и только потом нас встретит свободная земля — Чернолесье. Вдалеке зеленели деревья, значит, там была вода. Путь к долгожданным вершинам устилал лес, влажный и живой, мы тихо пробирались вперед, укрывшись в сени деревьев.
От размышлений оторвал возглас грифона: тихий рык вырывался из груди животного, гриф зарычал, всматриваясь в заросли, что расположились впереди. Обнажив меч, я подал знак Ивиру, мы двинулись вперёд. Но не успели проделать и пары шагов, как натолкнулись на гоблинов. Они сразу бросились на нас, завязался бой, к нам поспешила подмога. Мечи стучали недолго, короткое сражение завершилось горстью упавших сморщеннолицых, их был всего десяток. Пара-тройка убежала, скрывшись вдали, я было решил нагнать беглецов, но Ивир остановил меня.
— Телль, не время, надо бежать отсюда и как можно скорее, гоблинов в тоннелях искать бесполезно, — и я согласился.
Скорее всего, сбежавшие уже достигли нор, Зарнатх был гораздо больше в глубину, чем могло показаться снаружи. Ходы целой сетью пресекали все горы и равнины их владений. Говорят, что у этих проныр есть лазейки не только под Зарнатхом, а в огромных тоннелях подчас терялись и сами гоблины. Так или иначе, но Ивир был прав — сбежавшие приведут подкрепление.