И тогда на помощь спешил Ивир, вытащив упавшего, мы снова делали пару десятков шагов и снова погружались в эту черную ртуть. Колонна двигалась медленно, но всё станет ещё хуже, когда на землю навалится ночь: путь по болоту станет и вовсе страшным.
Сиурила сделала шаг вперёд и тут же провалилась, не издав ни звука, женщина протянула руки вперёд, я бросил ей шест, вцепившись, она медленно выбиралась из чавкающей трясины, мы зашли вглубь болот, это ощущалось тогда, когда ты попадал в топь. Чем глубже болота, тем более становилось прожорливее и гуще трясина, попадая в такую, приходилось держаться изо всех сил.
— Никогда бы не подумал, что такие хрупкие женские руки могут быть так сильны, — подбадривал я Суирилу, что повисла на шесте, чтобы немного передохнуть.
— Уж и я сама бы не подумала, — призналась маг, сделав рывок, мы с Ивиром приняли ее, втаскивая на узкий клочок земли, — скоро настанет ночь, — напомнила она, оглянувшись.
— Прости, останавливаться мы не станем, — ответил я.
— Да я и не надеялась, — устало улыбнулась женщина, я поменялся с ней местами, чтобы дать немного отдохнуть.
И шествие продолжало свой путь, неторопливо приближая нас к новому месту для жизни. Именно так я заставлял себя думать, отгоняя все прочие раздумья о тварях Чернолесья, соседстве с троллями, орками, гоблинами и не такими уж далёкими границами для крылатых тварей, вроде гарпий. Не мертвый лес, а черный, не место гибели, а место новой жизни.
На зарнатхские топи опустились сумерки, а затем ночь. Нам повезло оказаться тут в среднюю Луну, воды, хоть и не полностью, но всё же освещались холодным белым светом. Я шествовал впереди, медленно прокладывая дорогу, маг подавала направления:
— Вправо, потом влево, — говорила она и я послушно проверял, есть ли что-то под кочкой впереди, то и дело падая по грудь в трясину и каждый раз сражаясь с желанием впасть в панику.
Некоторые клочки земли были прямо под водой, но не так глубоко, чтобы ими не воспользоваться и приходилось шарить ногой в черной воде, чтобы нащупать твердь. Как вдруг сердце сделало кульбит в груди: ноги что-то коснулось. Я замер, Сиурила нечаянно толкнула меня в спину, врезавшись, и я вновь ощутил касание:
— Назад, — прошептал я, тихо отступая, сжал рукоять меча.
Ивир понял без объяснений, оттеснив Сиурилу, друг стал за моей спиной, обнажив клинок. В воде что-то было, и лишь мелкая рябь, что исказила черную гладь, говорила о том, что это отнють не крошечное создание. Однако оно не спешило показываться, но и вступать в чертоги невидимой твари желания не находилось. Будь что будет, посреди болота мы беззащитны, а узнав монстра, появится шанс. Я схватил шест и, размахнувшись, ударил по воде, вслед за каскадом брызг ввысь взмыла огромная змеиная пасть, я едва успел увернуться. Миг, и Сиурила закричала, змея вонзила зубы-мечи в ее живот, Ивир проткнул сверкающую чешую, я подоспел на помощь, чудище плюхнулось в воду, женщина рухнула, лишившись сознания. Я подхватил её тело, четыре дыры на животе и пояснице сочились кровью. Побежал по болоту, обогнув перепуганную Даландин:
— Передать её по цепочке, быстро! — скомандовал я, вручив раненую мужчине, что шёл после Дали.
Он быстро исполнил приказ, Сиурилу передали в конец колонны к лекарям, вместе с окровавленным мечом, что пронзил тварь. Кровь не заменит яд твари, но может помочь лекарям подобрать противоядие. Вот только здесь, посреди болота, не найти растений для столь сложного состава, и вскоре, в лучшем случае через сутки, Сиурила уйдет к предкам, а оставшись в болоте без единственного мага, и мы не задержимся.
Ивир стоял, понурив голову, он думал о том же, что и я. Колонна остановилась, я боялся, что после созерцания ран мага, шедшей впереди, может начаться паника. Подняв шест с земли, я решительно сделал шаг вперёд:
— Она всего лишь маг земли! — громко воскликнул я, чтобы услышало как можно больше идущих позади, — на болоте её сила абсолютно бесполезна. Дорогу мы прокладывали наугад, я врал, чтобы подбодрить, что с магом безопасно! А теперь продолжим путь так же, как и до того, половина уже за спиной.
С угрюмой настойчивостью я делал новые шаги, погружаясь в трясину, всякий раз останавливая испуганное до смерти сердце, я цеплялся за палку, протянутую Ивиром и, выбравшись, упрямо шагал вперёд. Меня уже не страшила ни смерть в трясине, ни встреча со змеем: какая разница, отчего умереть? Если мы выберемся, это будет небесное чудо, если нет — простая закономерность. Оставив все мысли, я лишь шагал вперёд, напролом в черную амальгаму воды, хлебая, отплевываясь, цепляясь за тоненький шанс, неуловимо скользивший меж пальцев. Проделывая путь назло смерти, назло здравому смыслу, что предрекали итог, пока мои ноги не подогнулись, отказываясь сделать хотя бы шаг. Я упал на колени, не в силах подняться, бессилие, беспросветность и злость разрывали меня изнутри. Над болотами занялся оранжевый рассвет.