Но то время ушло в баллады с кончиной великого короля: старость забирает к себе без разбора. И наступило молчание. Кто бы знал, что сильных воинов можно победить не славной битвой, а ежегодным содержанием? Ни одной войны, ни одного похода за пять сотен лет! Азагуры захирели, как грифон в клетке, разучившись не только воевать, но и думать. И коротали свой длинный век за кружкой эля, забыв о наследии предков, ничего не желая, не строя прекрасного и не приумножая великое.
Северные земли Гурии не славились урожайностью, а Бедное море, омывавшее берега, носило имя непросто так. Самым ярким воспоминанием детства стала моя девятая осень, когда с огромного поля, что мы обрабатывали с ранней весны, собрался всего один воз ржи. Разгрузив снопы во дворе, отец посадил меня на телегу и увез в столицу Аландиса, продав в проститутки. Никто больше не спрашивал обо мне — азагуры перестали заботиться даже о собственных детях. И порой, когда в моей жизни наступали худшие времена, я не знала, на кого злиться больше: на людей, что заставляли делать меня гадкие вещи, или на отца, что это позволил.
Солнце стояло высоко в зените, как только мы прошли сквозь чёрные дубовые ворота столицы людей. Спрыгнув с телеги, поспешила к решеткам, закрывавшим вход в казармы. Дорогу тут же преградила стража, напомнив, почему я так ненавижу торопливое людское племя и что я опоздала. Нехотя, под непрерывное декламирование строк из устава, мне открыли ворота.
Пробежав десяток чумазых бараков, что жались друг к другу на заднем дворе, ворвалась в казармы, помчавшись со всех ног по коридору, капитан ненавидел опоздания.
Мужчина сидел спиной к двери, изучая какой-то потрепанный свёрток, и не спешил уделять внимание мне. Он медленно встал, подошел к полкам и перенёс на стол чернильницу с гусиным пером:
— Вагарда Вэркус, сегодня ваш контракт истекает, — наконец произнёс он.
Не теряя ни секунды, выложила на стол меч и плащ с нашивкой гвардии, готовясь врезать по гладко выбритой морде после слов о моем освобождении. Неожиданно капитан посмотрел на меня так удивлено, будто увидел дракона:
— Что? — спросила я, усиленно вспоминая строки протокола.
— Опоздание, — вскинул бровь мужчина.
— Прошу простить, — склонилась в коротком поклоне.
Мерзавец не спешил с ответом, порывшись в ящике стола, достал трубку, медленно набив табаком, закурил, не спуская с меня хитрых лисьих глазёнок.
— Прощаю, — сказал он, не торопясь отдавать контракт.
Я непонимающе уставилась на бритую физиономию с цепким взглядом:
— Прощаю и зла не держу, — повторился капитан, и я почуяла неладное, — вот только отработать придётся, — сдавила кулаки так, что костяшки побелели, наши взгляды схлестнулись в дуэли. — Близир не вернулся, так что сходи за ним, глянь что-как, донеси. Потом и подумаем с контрактом, — гаденько улыбнулся капитан.
Близир был одним из наших, азагуром, только документ на службу он подписал своей рукой, хотел подзаработать. И в умениях его сомневаться не приходилось: воин он был опытный. Неприятное волнительное предчувствие липкой кашей растеклось где-то в желудке.
— Как долго его нет? — уточнила я.
— Неделю пропадает, — густое облако вырвалось из трубки капитана, — отправили в местечко на юго-восточной границе, зачистить болото перед постройкой дороги. Там жители жаловались на вой с болот, и двое крестьян пропали с месяц назад, — лениво передавал капитан, прекрасно зная, что по закону я не смогу отказаться.
И хоть это было последним свинством, продлевать и без того двадцатичетырехлетний контракт, капитан воспользовался способом решить проблемы задёшево, отправив первоконтрактника. Все мы знали, как подделываются документы: выписывается один человек-гвардеец, а едет почти дармовой азагур. На сэкономленные сарты капитан и носил такие начищенные новые сапожки и гладкую рожу, а мы, азагуры гвардии зачистки, редко знали отдых, отрабатывая бесконечные отловы.
Снарядили меня по-осеннему, выдали пять сартов за работу с болотницей, что потрошила меня неделю. От обиды хотелось ударить казначея.
Хлопнув со злости дверью, вышла прочь, крепко задумавшись. Может, Близир загулял? Всё-таки он не первоконтрактник, как я, у них и прав побольше, оружие получше, и да, самое главное — сарты им на руки выдают и до задания, и после, если граждане будут сильно благодарны. Размышляя так, я и отправилась со снаряжением, и с твердым намерением непременно врезать капитану, как порву бумагу, что на двадцать четыре года и ближайшие пару дней испортила мне жизнь.