По залу пролетел шепоток. Неслыханное дело — женщина-воин! Магистр Бриса понимающе улыбнулся, намекая, что он и сам считает подобное неприемлемым. Но что взять с варваров? У них нет ни ума, ни достоинства присущего людям. Другое дело солнечные. У тех другая крайность — они спесивы сверх всякой меры. Точно они живые боги.
— Я думал казнить ее вместе с другими, но один солдат приметил татуировку у девушки на плече. Этот солдат знаток обычаев снежных. Он опознал в татуировке знак правителя Морана.
Зал взорвался. Некоторые из магистров вскочили с мест, другие возбужденно жестикулировали. Валум наблюдал за их реакцией со снисхождением. Он и сам пережил нечто подобное, когда понял, что за сокровище попало к нему. Дочь правителя Мораны! Наследница, воительница и вместе с тем непревзойденный рычаг воздействия.
— Пусть ее приведут, — шепнул он советнику.
Двери распахнулись, и магистры притихли. Те, кто был на ногах, не глядя, рухнули в кресла. В зале повисла тишина. Все не сводили глаз с вновь прибывшей.
Девушка была высокой и необычайно стройной. Даже слишком. Белые волосы прядями свисали до середины бедра, еще сильнее вытягивая силуэт. Кожа без намека на румянец, губы с синим отливом и бесцветные радужки глаз довершали портрет. Из одежды — короткое платье простого кроя. Тоже белое. Казалось, она вся слеплена из снега.
Девушка болезненно морщилась от дневного света. Он был ей непривычен и враждебен, как и все вокруг. С каким наслаждением она бы воткнула кинжал в сердце любого за столом! Но, увы, у нее отняли оружие и связали руки.
— Покажи плечо, — приказал Валум. Он говорил на общем языке, который понимал каждый житель двуполярного мира, даже солнечные и снежные.
Девушка сделала вид, что не расслышала. Ни единый мускул на лице не выдавал ее волнения, будто она была не вражеской пленницей, а почетной гостьей. С холодным пренебрежением она рассматривала лица магистров. Власть, которой они кичились, для нее ничего не значила. Теплокровные — вот кто они. Их пращуры ползали по земле в тот день, когда ее пращуры спустились с небес.
Пленница ослушалась приказа, и Валум потерял терпение. Как в раскрытой книге он читал в ее позе презрение. Кто она такая, чтоб вести себя подобным образом в его присутствии? Он как-никак первый магистр, глава союза тринадцати городов. Уважаемый и почитаемый среди людей за ум, проницательность и дальновидность. При его правлении столица, а вместе с ней и союз достигли рассвета. Валум Здравомыслящий — вот как его прозвали в народе.
— Покажи татуировку, — он кивнул солдату за спиной пленницы, и тот вывернул девушке руку так, чтобы магистры, наконец, увидели знак на ее плече.
На бледной коже отчетливо выделялся рисунок в виде шестиконечной снежинки — знак правящего дома Морана. Татуировка была сиреневого оттенка, как утоптанный снег.
— Насколько мне известно, у владыки Морана один ребенок, — сказал магистр Бриса, когда шепот в зале утих. — Дочь Дейдра по прозвищу Бесстрашная. Она знаменита в наших краях отвагой и безжалостностью. Есть основания полагать, что сейчас перед нами стоит именно она.
— Снежные у нас в руках, — в предвкушении потер ладони магистр Норта. — Владыка не станет рисковать единственной наследницей и подпишет любой договор, какой мы ему подсунем.
— Чушь, — девушка впервые заговорила с момента, как попала в плен. Ее голос походил на ледяную капель — свежий и искрящийся, но в то же время холодный. — Владыка не пойдет на сделку с теплокровными. Вы — корм под его ногами. Заключить союз с вами все равно, что заключить союз с червями.
— В таком случае, — ответил Валум, — он получит твою голову отдельно от туловища. В твоих интересах, чтобы этот договор состоялся.
— Смерть меня не страшит, — вздернула подбородок непокорная.
Валум хмыкнул. Не зря ее прозвали Бесстрашной.
— Возможно, она испугает твоего отца, — возразил он, а затем махнул солдату: — увидите.
Дейдра не позволила теплокровному вновь дотронуться до себя. Хватит с нее одного прикосновения. Она все еще ощущала тепло в том месте, где его пальцы встретились с ее кожей. Отвратительное чувство. Кожа людей обжигала как огонь, причиняла боль. Ведь температура их тел намного выше температуры морейцев.
Она сама пошла в указанном направлении и вернулась в комнату, где ее держали до этого. В такую же отвратительную, как и все прочие помещения этого дома. Хуже всего были окна, через которые проникал солнечный свет. Его Дейдра ненавидела даже сильнее огня и теплокровных.