Родители начали спорить: мама рыдала в три ручья и не хотела меня отпускать, в то время как папа твердил, что я обязана обучаться в школе колдовских искусств.
Чтобы прекратить наскучившую дискуссию, бледнокожая женщина схватила меня за руку и силой поволокла за собой в позолоченную машину, что стояла возле дома, словно какое-то архитектурное сооружение. Родители бежали за нами, мама всеми силами пыталась вернуть меня домой, что, к сожалению, оказалось бессмысленным делом.
– Залезай, – приказала мне Арабелла, в то время как один из офицеров открыл передо мной дверь машины, словно какой-то знатной даме из восемнадцатого века.
– Я никуда с вами не поеду! – запротестовала я, скрестив руки на груди. – Я не знаю, кто вы такая и откуда прибыли. С чего бы мне вас слушаться?
– Джуди, – вмешался отец. – Арабелла мой друг, ей можно доверять.
– Пока я рядом, тебе ничего не грозит, – уверяла женщина.
Я подозрительно уставилась на нее и вновь перевела взгляд на папу.
– Обещай, что будешь прилежной ученицей, – произнес он ласковым, заботливым голосом.
– Обещаю, – поклялась я и с неохотой залезла в машину.
На прощание я помахала рукой плачущей маме и взволнованному отцу, только сейчас осознавая, что родители так и не объяснили мне, что же ждет меня в школе и почему меня туда отправляют. Ко всему прочему, я не испытывала ничего, кроме страха. Даже слезы на глаза не наворачивались, что казалось таким странным в связи со сложившимися обстоятельствами.
– Я вас не подведу! – крикнула я им прежде, чем окна машин закрылись и лишили меня возможности запомнить все детали нашего маленького дома, что притаился в конце шумного мегаполиса, подальше от девятиэтажных домов и прочих построений, где всегда скапливалось огромное количество людей.
Как только машина сдвинулась с места, я удосужилась рассмотреть ее должным образом. Салон не представлял из себя ничего особенного, разве что только здесь было слишком светло для ночи. Но я воспользовалась этой особенностью, чтобы повнимательнее рассмотреть внешность женщины, на шее которой, впрочем, как и у меня, красовалась большая белая лилия. Арабелла гордо смотрела перед собой и не обращала на меня никакого внимания, или, по крайней мере, делала вид. Я же, имея настырный характер, поспешила разузнать о происходящем.
– Кто вы такая?! – пожалуй, это было даже слишком грубо, но время назад не вернешь, что сказано, то сказано.
– Твой папа тебе ничего не рассказывал? – она удивленно приподняла правую бровь вверх, немного поворачивая лицо в мою сторону. – Не говорил, откуда он родом и почему у него уши с заостренными концами?
Я нахмурила брови, размышляя над ее словами. На самом деле, я никогда не обращала внимания на уши отца, для меня они не представляли ничего особенного, ведь у меня они тоже были заостренными. На люди меня никто не выводил, по крайней мере, днем, а если это происходило, то только в холодное время года, когда уши можно было спрятать под шапкой или глубоким капюшоном. У мамы же они были обычными, округленными, как у любого другого человека, за которыми я частенько наблюдала из окна своей комнаты, когда те проходили мимо нашего дома.
– Папа говорил, что в его семье у всех такие уши, – вспомнила я, незаметно прикоснувшись к заостренным концам.
– А про лилию на твоей шее ты что-нибудь знаешь? – продолжила спрашивать она и осознав, что я ничего не знаю, продолжила: – Школа, в которой ты будешь учиться, предназначена для эльфов, – женщина вновь повернула голову, гордо вскинув подбородок. – У всех нас есть определенная отметина на шее: у девушек – лилия, а у парней, если ты внимательно присматривалась к внешности своего отца – кленовый лист. Таким образом природа отмечает своих помощников.
– Природа? – уточнила я, не веря, как такое вообще может быть.
– Об этом тебе подробно расскажут в школе, – уверяла Арабелла. – Ну, а если сказать в общих чертах, то тебя научат колдовству. Деревья, цветы и все, что окружает человека – работа эльфов. Всю эту красоту создаем мы, но сперва обучаемся этому мастерству в школе колдовских искусств. После обучения идет распределение, где определяют, к какой лиге мы будет относиться.
– Папа однажды рассказывал мне об эльфах, но я думала, что они – вымысел.
Арабелла возмутительно фыркнула и, скрестив руки на груди, продолжила:
– Эльфы – самые умные создания природы, мы раньше всех остальных учимся читать и писать, мы единственные существа, что в первом же году своей жизни начинают говорить и бегать, словно уже достигли совершеннолетия. Пока дети ходят в детские сады, мы уже читаем книги и обучаемся основам мастерства. Поверить не могу, что твой папа тебе ничего не рассказывал, – добавила она, покачивая головой.