— Нет, конечно, — искренне удивился вопросу Голдсмит, — И второго Лунного камня у меня тоже все еще нет. Он у Лиги. Так что о текущей ситуации в игре можешь меня не спрашивать. Ты о ней знаешь лучше меня.
— Иначе говоря, там на холме ты занимался тем, что постоянно врал нам, — констатировал Андрей, — Хорошо, Кормак. Последний вопрос. Я жив в реальности? Или ты и тут соврал, и меня уже закопали? Скажи мне честно. Я убью для тебя Королеву в любом случае. Но ты должен ответить честно. Хоть раз в жизни.
— Что за бред? — возмутился Голдсмит, — Ты в коме, я уже говорил. Вот в таких вещах я бы врать не стал.
— Я тебе не верю, — сказал Андрей, и голос у него дрогнул, — Я умер? Скажи. Мы все умерли?
— Если ты умер в реальности, то как мы с тобой сейчас говорим, черт возьми? — разозлился Голдсмит, — По–твоему, ты сдох в реале, а твоя душа осталась играть в игру? Так не бывает, Андрей. Не веришь мне? Хочешь доказательств? Ладно, на, жри. Сам напросился.
Голдсмит сунул под нос Андрею свой смартфон, а Андрей увидел на экране фотографию реального себя в больничной палате. Жирное тело Андрея сильно исхудало, и кожа на нем висела пластами. Из головы у него торчали какие–то трубки, а из носа — теллуровый гвоздь. Рядом сидела мама и грустно смотрела на Андрея.
Андрей разрыдался:
— Все. Убери! Убери!
— Ты сам попросил, Андрей, — мягко произнес Голдсмит. Он тактично ждал, когда Андрей проплачется, но Андрей все рыдал.
— А можно я встану, а? Холодно, — попросил Саджан, — И оглушение кончилось.
— Вставай, — разрешил сквозь слезы Андрей и кинул в стражника еще одну руну оглушения, попав в цель прямо с верха лестницы. А потом Андрей обратился к Голдсмиту:
— Ладно. Я готов. Я убью ее.
شاه مات II
— Но сперва ты выполнишь свои обещания, Голдсмит, — добавил Андрей, вытирая слезы, — Ты наверняка уже забыл о них. Но я тебе напомню. Ты взял в заложники сына Мэрифы–Хамани. Жрица была с нами почти до самого конца. Она не один раз спасала наши жизни. Орден изрубил ее на куски, когда она отказалась перейти на их сторону. Мэрифа–Хамани не захотела переходить к Ордену и отдала свою жизнь именно ради сына, как ты понимаешь. Ты должен отпустить его, Кормак. Он же еще жив, я надеюсь? Потому что если он мертв — то мне придется компенсировать эту смерть и оставить в живых Джамезию.
— Да откуда я знаю, что с этим уродом? — поморщился Голдсмит, — Внутриигровое время поломалось, оно больше не соотносится с реальным ни по одной формуле, и происходящее в игре я вижу только через Лунный камень. Так что я хрен знает, прошла у вас тут неделя с момента вашей отправки в данж или нет. Если прошла — его уже прирезали. В любом случае, я верну его к жизни, как и саму жрицу, как только ты вернешь под мой контроль сервер. Сейчас не время думать о долбаных NPC.
— Всему–то надо тебя учить, Кормак, — вздохнул Андрей, — Ты прав. Сейчас не время думать о долбаных NPC. Но сейчас время выполнять свои обещания. Такое время всегда, Кормак, не только сейчас. За свои слова нужно отвечать, это называется честность и ответственность, если ты не знал. А до окончания данного тобой срока осталось еще больше суток. Честно говоря, я и сам совсем потерял чувство времени в этом проклятом данже. Но Ксиб, когда мы отдыхали в защитном клапане, сказал, что нам осталось еще три дня до окончания твоего срока. У него было что–то типа часов. А с тех пор прошло около полутора суток, не больше. Так что сын Мэрифы–Хамани должен быть еще жив. Если ты не дал тайный приказ прирезать его сразу же после нашего ухода в данж, конечно. А, зная тебя, я предполагаю, что ты дал такой приказ. Ты же шептал что–то на ухо этим головорезам, которым ты отдал сына жрицы на холме.
— Я шептал пароль, по которому его должны освободить, — обиделся Голдсмит, — «Candy shop». А зовут этих уродов Бервик и Клуш. Можешь отправить им призрачного гонца прямо сейчас, если умеешь, конечно. Думаю, что за сутки гонец доскачет, разбойники таскаются медленно, так что эти придурки не могли далеко уйти от Эазимы. Кроме того, я уверен, что далеко уходить им было лень, так что Бервик и Клуш наверняка торчат с сыном жрицы где–то поблизости.
Андрей на мгновение заколебался, у него было всего пятьдесят пять пунктов маны, а здоровья вообще только один хитпойнт. Так что восполнить ману псиалхимией, потратив здоровье, не выйдет. И если он отправит двух призрачных гонцов — то у него останется только пятнадцать маны. Но отступать уже было поздно.