— К ней уже приходили с допросами, — ответила Аль–Бабунай, — Она молчит.
— У меня заговорит, — заверил тюремщицу Голдсмит, — У вас же пытают только мужчин. А я свободен от подобных глупых суеверий. И Гроза Нубов разговорит кого угодно.
— Ну уж нет, — сказал Андрей, — Я тоже не буду пытать женщину, Голдсмит. Иди к черту с такими поручениями, вот что. Я думал, что ты просто поугрожаешь ей убийством ее семьи, как ты это хорошо умеешь.
— Есть у нее семья? — спросил Голдсмит Аль–Бабунай, поморщившись от очередной дерзости Андрея.
— Неизвестно, — доложила тюремщица, — Орденцы вырезали свои настоящие имена. Так что у них теперь только номера. А по номеру ничего не выяснишь.
— Что? — удивился Голдсмит, — То есть система не показывает их настоящих имен даже стражникам?
— Нет, — пожала плечами Аль–Бабунай, — Только номера. Причем у некоторых номера повторяются, и их зовут одинаково.
— Да, это так. Я сам видел, — подтвердил Андрей, — В бою у Сердца Зла. Но, по идее, у высшего руководства номера должны быть уникальными, поскольку Брат номер один постоянно упоминает их в своих приказах. Будь у высшего руководства повторяющиеся номера — возникла бы путаница. А руководство, как следует из захваченного мною документа, это братья с первого по десятого и сестры с первой по четвертую.
— Интересно, очень интересно, — задумчиво произнес Голдсмит, — То, что они заменили себе имена номерами, это уже полноценный хак. Без помощи Лиги они бы точно такого не провернули. Но, к счастью, у меня на смартфоне есть внутриигровой распознаватель лиц NPC, так что сейчас мы установим личность этой загадочной Сестры и выясним ее настоящее имя. И если у нее есть родня — пообещаю Сестре отправить к ним карательный отряд. А если нет… Андрей, ты уже выучился читать мысли?
— Нет, — грустно признался Андрей, — У меня есть терзатель совести, позволяющий видеть худшие грехи человека, но не хватит маны, чтобы его скастовать. И восполнить ману из здоровья псиалхимией я не смогу, потому что у меня всего один хитпойнт. Еще есть очарование. На него маны хватает, могу попробовать. Но может у Аль–Бабунай есть айран? Тогда я бы пополнил здоровье, из него ману, а потом смог бы скастовать терзателя совести.
— Айрана нет. Не выдают, — сказала Аль–Бабунай.
— Ага, — кивнул Голдсмит, — В темницах его в принципе нет. Даже у Бессмертного под нами. А ты, конечно, как всегда хорош, Гроза Нубов. Приперся выполнять нашу миссию с одним хитпойнтом, а всю ману просрал на отправку призрачных гонцов для спасения долбаного сына жрицы. А мне казалось, что ты поумнел с момента нашей последней встречи. Но, видимо, это было ложным впечатлением. Ладно, попробуем мой распознаватель лиц, а потом твое очарование. Надеюсь, оно подействует на эту барышню, потому что иначе нам придется ее…
— Я не буду ее пытать или резать, Голдсмит, — перебил Андрей, — А если предложишь еще раз — я спущусь вниз и брошу Лунный камень в яму к Дентзу. И пусть он дальше выполняет твои дебильные приказы, а не я.
Голдсмит недовольно выдохнул облако зеленого пара и приказал Аль–Бабунай:
— Ключи.
— У Мифтаха, — тюремщица указала на одного из мертвых стражников.
Андрей залутал у мертвеца, размазанного в кашу кулаком Бессмертного, связку из трех ключей.
— Средний, — подсказала Аль–Бабунай.
Андрей долго копался с ключом, но, в конце концов, отпер камеру Сестры номер четыре и вошел внутрь вместе с Голдсмитом и тюремщицей. Сестра номер четыре в ошейнике–блокаторе равнодушно подняла на вошедших глаза, система представила ее:
Сестра № 4
Уровень: 19
Раса: Человек–риа
Класс: Пиромант
Голдсмит тут же навел на Сестру смартфон и произнес:
— Ага. Тебя зовут Брем. Ты из Кри. Не так–то просто удалить свое имя, которым одарила тебя мама после рождения, правда? Твое имя мы теперь знаем, Брем. Но нас интересует имя Брата номер один. И если ты нам его не скажешь — я убью твоего отца Шуджая.
— Мой отец пал, защищая Эазиму от игроков, — печально улыбнулась Сестра номер четыре по имени Брем, — Так что ты его уже не достанешь, Голдсмит. Я тоже там сражалась, я видела, как умер мой отец, и закрыла ему глаза. И вот чем Королева Джамезия отплатила мне за то, что я и мой отец защищали ее. Мой отец отдал свою жизнь за Джамезию, а она бросила его единственную дочку в темницу.
— Но ведь вы преступники, — холодно заметила Аль–Бабунай, — Вы убиваете темных эльфов. А они тоже подданные Королевы. Даже более полезные, чем ты, потому что платят двойной налог.