— Налога мало, — прошипела Брем, — Карадов нужно уничтожить. Полностью. Их не должно здесь быть. Джамезия продала Риаберру карадам и оккупантам.
— У нас нет времени на политические споры, дамы, — прервал девушек Голдсмит, — И у тебя из родни был один отец, Брем, да и тот помер. Так что угрожать тебе убийством близких я не могу. Поэтому тобой сейчас займется мой личный психирург. Сама напросилась.
Андрей сделал шаг вперед, для более угрожающего эффекта извлекая из инвентаря свой кровяной ритуальный кинжал. Но Брем неожиданно вынула из кармана кафтана маленький алый камушек, сунула его себе в рот и разжевала.
— Розданмоксор! — заорал Андрей и бросился к Брем, но та уже упала на нары. Ее глаза были широко раскрыты, Сестра номер четыре умерла.
— Прикольно, — констатировал Голдсмит, — У вас в темницах разрешается хранить смертельные яды, тюремщица?
— Я не знаю, где она взяла, — чуть ли не расплакалась уязвленная Аль–Бабунай, — Я ее обыскивала, ежедневно.
— Ну, в человеческом теле есть много отверстий, где можно спрятать маленький камушек, — весело заявил Голдсмит, — Тебе, как тюремщице, следовало бы это знать.
— Там мы не обыскиваем, — нахмурилась Аль–Бабунай, — Точнее говоря, обыскиваем только мужчин. Женщин нельзя, это же оскорбление.
— Прекрасный благородный сказочный мир, о да, — раздраженно сказал Голдсмит, затягиваясь вейпом, — Окей. Гроза Нубов, обыщи покойницу. В те места, о которых мы говорили, можешь не заглядывать. Просто потребуй лут.
— У нее только одежда и паста наэнаэ, — сообщил Андрей, осмотрев инвентарь покойной.
— Ладно, глянем, кто в остальных камерах.
Но когда Андрей открыл окошко следующей камеры в коридоре, на него тут же посыпались ругательства:
— О, карад пожаловал!
— Заходи, чего стесняешься. Милости прошу к нашему шалашу!
— Иди к нам, черныш! А то у меня отобрали мою арафатку стражники. Я с твоего трупа новую себе залутаю.
— Окошко прикрой, черныш. На твою рожу смотреть сил нет.
Андрей последовал совету, закрыл окошко и доложил Голдсмиту:
— Мужчины–риа. Четверо. Все в ошейниках–блокаторах. У одного половины лица не хватает.
— Орденцы, — дополнила доклад Андрея Аль–Бабунай, — Но у этих номера трехзначные. Не знаю, зачем их сунули в Королевскую темницу. Лучше бы на рудники отправили.
— Этих открывать не будет, — решил Голдсмит, — Они вас просто порвут. Давай последнюю камеру.
Андрей прошел к третьей камере и отщелкнул окошко для подачи пищи.
К удивлению Андрея, в этой камере на нарах расположились трое высших эльфов в тогах. Первый из них был лыс и невероятно толст, второй постоянно дергался, как будто страдал какой–то нервной болезнью, третий был высоким, тощим и мрачным. На всех трех эльфах, как и на остальных заключенных в этом секторе, были надеты ошейники, блокирующие магию. Толстяк взглянул на открывшего окошко Андрея и произнес, заметив арафатку:
— Темный эльф в Ордене? Правду говорят, настали последние времена, когда уже нет порядка и повсюду безумие. Хорошо, что меня скоро казнят.
Голдсмит неожиданно расхохотался:
— Вот это да! А нам сегодня везет, Гроза Нубов. Я слышу голос старины Принцепса Фортиуса, черт возьми. Открывай дверь. Давай реще!
Но реще Андрей не мог, он опять долго копался с ключами.
— Ага, тут оккупанты, — подтвердила тем временем Аль–Бабунай.
Андрей наконец открыл дверь камеры и вошел внутрь, Голдсмит влетел вслед за ним, Аль–Бабунай зашла последней.
— Это же н-наш Создатель! — заикаясь, воскликнул дерганый эльф и повалился на колени.
— Да, я Кормак Голдсмит, ваш Создатель и Создатель вашего Императора Квинта Нумерия, да будет долгим и мудрым его правление, — пафосно провозгласил Голдсмит, — И мы с моим верным помощником пришли освободить вас, друзья!
Андрей подошел ближе, и система представила троих эльфов:
Принцепс Фортиус
Уровень: 30
Раса: Высший эльф
Класс: Генерал–губернатор Риаберры
Клерикус Нобилис
Уровень: 11
Раса: Высший эльф
Класс: Секретарь
Лексус Инфлуентилус
Уровень: 18
Раса: Высший эльф
Класс: Боевой маг
Губернатором ожидаемо оказался толстяк, секретарем был мрачный высокий эльф, а боевым магом система подписала неврастеника.
— Приветствую тебя, Создатель! — поклонился генерал–губернатор, и его многочисленные подбородки затряслись, как потревоженный холодец, — А мы было уже отчаялись. Но как говорили философы древности, на отчаявшихся обращают свой взор боги. Мы в полном твоем распоряжении, Создатель. Но, скажи нам, какова политическая обстановка в стране? Здоров ли Император?