— Спасибо за расклад, положенец, — вежливо поблагодарил Голдсмит, — А теперь у меня последний вопрос. Если первый арестант с Била–Адниным поручкался, а потом второму арестанту руку пожал — зашкварился этот второй или нет?
— Так, — зашипел Гшап Рептилиумский, — Все так. Запомоился этот второй тем же Королевским зашкваром по–любому. Зашквар Королевский, и в силе не теряет. Жуткая вещь, ужасная. Если такой в зоны допустить — будет арестантов сотнями шкварить.
— Замечательно. Спасибо, — кивнул Голдсмит, — Думаю, что правилка окончена. Положняк определен.
— Такая уж судьба моя, положняк ставить, — довольно резюмировал рептилоид.
Голдсмит тем временем отщелкнул бак своего вейпа, и тут же поставил на его место новый — выдававший цветной ярко–зеленый пар.
— Ты руку Била–Аднину жал? — спросил Голдсмит Андрея.
— Жал, — не стал отрицать Андрей, на всякий случай отступая к двери из хаты.
— А ворам?
— И ворам жал, — вздохнул Андрей, — Всем, кроме Гшапа.
Авторитеты переглянулись, потом глаза у них округлились от ужаса. Тууг Эазимский выронил из руки папиросу.
— Плюнь на ковер, — приказал Голдсмит Андрею.
— Да зачем?
— Плюй, говорю.
Андрей харкнул на ковер.
— Гшап, а хата–то у тебя зафоршмачена, — заявил Голдсмит.
Воры повскакивали на ноги, Тууг Эазимский метнул в Андрея заточку. Но Андрей пригнулся и заточка, пролетев сквозь голограмму Голдсмита и открытую дверь, ударилась в стену коридора.
— Беспредельщик! — оглушительно рычал Балагас Бугровщик, — Всех перешкварил, падла! Прокрутил нас по колесу беспредела!
В камеру ворвались эльфы. Увидев жирного генерал–губернатора, который вбежал последним, Гшап в панике зашипел:
— Батя Фортиус! Выручай честного арестанта. Ты меня в петушиную хату сунул, сука. Давай другую, а то вскроюсь. Не буду с опущенными чалиться.
— Ты чего несешь? — повернулся к Гшапу Тууг Эазимский, — Это мы что ли, опущенные?
— Как есть опущенные, — заорал Гшап, выхватывая мерцавшую магией волшебную заточку, — Вы поручкались с запомоенным. С запомоенным Королевским зашкваром! И сами теперь эту тьму в себе несете. Не буду с петухами сидеть! Давай другую хату, Фортиус!
— Я тебе сейчас башку разнесу, ящер, — взрычал Балагас Бугровщик, призывая табуретку из другого мира.
— Голдсмит хочет нашей ссоры, авторитеты, — сообразил кошкомальчик Акио Мокруха, пока что так и не присоединившийся к потасовке, — Предлагаю ему понт обломать. А Королевский зашквар признать несуществующим. Или не действующим по незнанке.
— Петух рассуждает о понятиях! — с негодованием закричал Гшап, — Ты куда лезешь, зашкваренный? Решения правилки не отменяются, и малява на зоны уже ушла. Я авторитетный вор, за базар отвечаю. А ты об укладе не кукарекай, грязь.
Тууг Эазимский бросился на Гшапа Рептилиумского, но Гшап зарезал темного эльфа одним ударом волшебной заточки. Акио Мокруха растворился в воздухе с тихим хлопком. Балагас Бугровщик попытался вырубить рептилоида призванной табуреткой, но Гшап увернулся.
Акио вдруг вывалился прямо из воздуха за спиной Гшапа и набросил ему на чешуйчатую шею удавку. Рептилоид дернул ногой, пытаясь ударить Акио Мокруху, но только опрокинул самовар с чифирем, который разбился, разлив по ковру ярко–красную заварку. Балагас снова пошел в атаку на Гшапа с табуреткой, но наступил в кипятивший чифирь волшебный огонек и, обжегшись, оглушительно зарычал, а потом упал на ковер и выпустил из рук табурет. Акио и удушаемый им Гшап все ближе продвигались к волшебной параше в углу камеры.
— Запомоить хочешь, падла, — прохрипел Гшап, — Сука. Фортиус, помоги! Петухи взбунтовались!
— Надо помочь, — спохватился генерал–губернатор Фортиус, — Он нам нужен. Чтобы дверь открыть.
— Не нужен, — отрезал Голдсмит, выпуская облако зеленого пара, — Нам орка хватит. Лексус, кастани на Балагаса гравитационный пузырь. От греха подальше.
Боевой маг скастовал прозрачный пузырь вокруг Балагаса, который все еще лежал на ковре в луже чифиря, смешавшегося с кровью убитого Тууга. Орк рычал и пытался лечить заклинанием обожженную ногу.
Акио и Гшап тем временем оказались уже возле самой волшебной параши, представлявшей собой висящую в воздухе черную дыру. Украшенная шелковыми панелями ширма, закрывавшая отхожее место от взоров, полетела на ковер, когда Гшап начал еще пуще метаться, пытаясь освободиться от удавки кошкомальчика.