Разные сапоги Андрея покрылись соляным налетом и стали почти белыми, диэлектрический ботфорт был во вполне сносном состоянии, а вот правый сапог из человечьей кожи совсем истрепался. Андрей рисковал вскоре опять оказаться босым на одну ногу, а это было опасно, местная едкая соль наверняка сразу разъест ему пятку до мяса.
В паре сотен шагов от монастыря Андрей остановился, чтобы напиться воды из бурдюка, съесть колки и восстановить запас сил. Далеко за спиной Андрея осталась низкая гряда холмов, с ручья у подножия которой он и пришел, отсюда холмы казались синеватыми и туманными, а за ними совсем вдали маячили высокие скалы, где Андрей встретил контрабандистов. Во все остальные стороны уходила за горизонт белоснежная соляная пустыня. Эта соль смертельно надоела Андрею, она скрипела под сапогами и на зубах, а ветер здесь вонял йодом. Из монастыря впереди раздавалось рычание, стрекотание и хрюканье, человеческих голосов слышно не было.
Монастырь оказался неожиданно небольшим, Голдсмит предупреждал, что здесь живут только четверо монахов, но, тем не менее, Андрей все же ожидал увидеть нечто покрупнее. Монастырь состоял всего из двух построек — прямоугольного двухэтажного здания и пристроенной к нему квадратной башни. Оба здания были построены из соли, отполированной до состояния мрамора, белоснежные стены монастыря ослепительно сверкали на солнце. И в башне, и в основной постройке были прорублены длинные узкие окна, затянутые чем–то черным и непрозрачным. Дверь была только одна, тяжелая и из темного металла. На крыше прямоугольной постройки стояло несколько десятков огромных черных котлов с крышками. Никакой стены или хотя бы забора вокруг монастыря не было, зато перед зданием расположился длинный загон, а еще металлическая жердь на соляных столбах и монумент.
Изготовленный полностью из соли монумент был небольшим, грубым и кривым. На неровном постаменте стояли три схематичные соляные фигурки без лиц и даже без ладоней и пальцев, руки фигурок заканчивались культями. Но можно было разглядеть, что фигурки в платьях, с круглыми грудями и длинными волосами, так что вероятно они изображали женщин. У первой женщины на животе было вылеплено соляное Солнце, у второй — Луна, а у третьей — звезда. Монумент выглядел довольно дикарским, но Андрея напрягло не это, а то, что соль на земле у подножия памятника была вся красная от крови, а в нескольких шагах от монумента лежал лицом вниз труп человека в буром длинном одеянии с капюшоном. Судя по пятнам на капюшоне, мертвец стал таковым в результате ранения в голову.
На длинной металлической горизонтальной жерди, закрепленной между двумя соляными столбами, Андрей увидел еще один человеческий труп. Он был подвешен на крюке за шею на дальнем от монастыря конце жерди, остальная часть металлической конструкции была завешена тушами акул на крюках, их здесь было не меньше десятка. Дохлые акулы были в разных степенях разложения, ветер доносил до Андрея исходящие от тушек ароматы гниения, рыбы и мочевины. Самые гнилые акулы чуть дрожали на своих крюках, будто их что–то колебало изнутри. Андрей сразу же догадался, что в рыбинах вероятно обитают новорожденные хизаны. Возможно, этих акул специально вешают здесь, чтобы выращивать хизанов. Это Андрею совсем не понравилось, а висевший на жерди с акулами труп, принадлежавший босому чернобородому мужчине в длинном буром одеянии, ему не понравился еще больше. Судя по темно–красным пятнам на груди, этот бородач, как и мертвец у монумента, принял насильственную смерть. Но, по крайней мере, бородатый, подвешенный за шею, был неподвижен, значит в нем маленький хизан еще не поселился, возможно, мертвец был еще недостаточно гнилым для этого.
Взрослые хизаны обитали здесь же, в длинном загоне, представлявшим собой ряд соляных столбов, на которые была положена крыша из сверкавших на солнце листов металла. Роль изгороди исполняли мощные горизонтальные металлические полоски, проложенные между столбами и мешавшие хизанам вырваться на волю. Загон был разделен на три секции толстыми соляными стенами, еще Андрей рассмотрел громадные штыри, вырвав которые можно было открыть загоны. Из загона раздавалась какофония звуков — хрипы, рычание, стрекот, подвывание и ворчание, Андрей услышал разносившиеся по пустыне голоса хизанов задолго до того, как подошел к монастырю. А еще от загона отвратительно воняло, и этот запах перебивал даже ароматы йода от соляной пустыни и запахи гнилых акул.