Андрей грустно взглянул в сторону соседнего стола, за которым сидела молодежь, уклоняющаяся от обязательной военной повинности. Уклонисты ели котлеты с картофельным пюре и запивали компотом, причем один из них перед началом обеда подлил всем в компот водки. Андрей заметил это, а вот подкупленный санитар, дежуривший в столовой, предпочел отвернуться. Теперь обед уже подходил к концу, и уклонисты были сыты и пьяны, их рожи раскраснелись, молодые люди веселились и вполне наслаждались жизнью.
Андрей завидовал им, но поделать ничего не мог. Он знал, что уклонисты не угостят его ни водкой, ни котлеткой, как ни проси. Уклонисты всегда держались вместе, и все остальные пациенты были для них сумасшедшими дураками, с которыми они старались не общаться и которым уж точно никогда не помогали.
А Андрей был не просто сумасшедшим дураком, он был жиртрестом и сам весил 147 килограмм, всего в два раза меньше, чем ненавистный Артем. Поэтому Андрей и сидел здесь — за специальным диетическим столом для жирдяев. Вообще, обычно в психиатрических больницах мало или совсем нет толстяков, ведь болезни души сушат и истощают человеческое тело. Но так случилось, что в этом году в Псковской городской психиатрической больнице № 4 собралось сразу пятеро пациентов с избыточным весом. А избыточный вес ведет к неуверенности в себе и гормональным расстройствам, а они в свою очередь препятствуют излечению от болезней психики. Поэтому главврач и распорядился поставить в столовой отдельный стол для жиртрестов и пичкать их микропорциями капусты и яблочного пюре вместо нормальной еды.
Это было оскорбительно для разума Андрея и мучительно для его тела. Если бы не эта инициатива главврача Андрей никогда бы не пошел на то преступление, которое он задумал совершить сегодня. Но у Андрея не было выбора, ему просто не оставили выбора. Главврач промыл мозги даже маме и сестрам Андрея, убедив их, что Андрею нужно похудеть любой ценой, главврач смог сделать это, так как психиатры, как известно, являются профессионалами в деле промывания мозгов. В результате ни мама, ни сестры уже целую неделю не носили Андрею никакой вкуснятины.
Андрей не стал доедать капусту, единственной привилегией толстяков за диетическим столом было разрешение оставлять еду на тарелке недоеденной, так что Андрей знал, что санитар не будет ругать его. Андрей ощущал, как внутри него растет нечто темное, как он становится преступником, падшим человеком. Но он не собирался отступать, то что должно быть сделано, будет сделано. У него отняли выбор, Андрея развратили и оскорбили капустой, яблочным пюре и морковным соком.
Андрей решительно встал из–за стола. Слишком решительно, так что голова у него закружилась, то ли из–за проблем с кровяным давлением, то ли от страха, обиды и непроходящего чувства грехопадения. Он сделает это, он сможет!
— Я не пойду на прогулку, — дерзко заявил Андрей санитару, стоявшему на выходе из столовой.
Санитар был ниже Андрея на целую голову и весил в два раза меньше, однако он не стушевался:
— Для вас прогулки обязательны, Гагарин. Так что иди пробздись.
Андрей был готов к такому повороту и теперь схватился за живот:
— Крутит что–то. Я отравился, можно мне в сортир? А потом сразу на прогулку, слово чести.
— У тебя пять минут, Гагарин. Если не выйдешь на прогулку через пять минут — сообщу твоему врачу.
— Договорились.
Андрей знал, что он не выйдет на прогулку ни через пять минут, ни через десять. А вот через пятнадцать выйдет, но на самом деле всем будет плевать. Прогулка по внутрибольничным правилам засчитывалась пациенту, даже если тот просто высунул нос из двери здания во двор, так что гулять целый час не было никакой необходимости.
Первая часть плана была реализована вполне успешно, и Андрей немедленно приступил ко второй. Вторая часть оказалась сложнее — Андрею пришлось подняться по лестнице на третий этаж, за время подъема он весь запыхался, сердце в груди бешено билось.
Теперь самое трудное. Отдышавшись и пройдя через лестничную площадку, Андрей оказался в длинном коридоре, по обеим сторонам которого располагались двери в палаты. Сейчас почти все больные были на прогулке, но по палатам ходили две санитарки, менявшие постельное белье и наскоро протиравшие полы. Первая от лестницы палата справа под номером 17 была уже давно убрана, ее дверь, как и двери всех остальных палат, была сейчас открыта, так что Андрей, улучив момент, когда санитарки зашли в палату 37, юркнул в дверь семнадцатой. Здесь никого не было. Для Андрея эта палата была лишь временным пунктом базирования на пути к цели, Андрей планировал наблюдать отсюда за санитарками, аккуратно выглядывая из двери в коридор. Впрочем, трудно аккуратно выглядывать, когда ты весишь почти полтора центнера и даже двигаешься с трудом, но Андрей надеялся на удачу.