Приятные черты лица. Выразительные зеленые глаза, теперь кажущиеся огромными. Длинные темные волосы с насыщенным красноватым отливом, обычно стянутые в тугую косу или пучок. Эльфийские тонкие уши с удлиненными заостренными кончиками еще больше бросались в глаза при такой прическе, но больше не казались смешными.
В принципе, помимо пяти лишних килограммов придраться к новому облику было трудно. Но все познается в сравнении. Я хорошо помнила, как держалась моя мать, а также видела эльфийских полукровок и квартеронок на улицах Бармина. Они несли себя так, словно были, по меньшей мере, принцессами. Уверенные в себе, внешне сдержанные, не склонные к проявлению сильных эмоций, что придавало им еще более царственный вид. И окружающие относились к ним соответственно, воспринимая как нечто идеально-возвышенное и недостижимое. Если же такая особа снисходила к кому-то из обычных людей, то те гордились этим так, словно обрели истинное сокровище.
Почему я не могла так держаться? Сама не знаю. Но факт остается фактом. Мои движения далеки от идеальной эльфийской грации и порой поражают неуклюжестью и порывистостью. Вдобавок ко всему, на моей физиономии можно прочесть практически все эмоции. Еще и краснею, как девочка-подросток, по поводу и без. В общем, сшибающей с ног неотразимости во мне не наблюдается. Обычный человек, лишь по недоразумению принадлежащий к эльфийской расе. Порой я даже вообще забывала, что эльфийка.
Но в нашей необычной компании, что собралась в доме госпожи Мидиган, хватает странных личностей, разрушающих стереотипы. Взять того же Кая, который вел себя не менее нетипично для эльфийского полукровки, чем я. Или вампира, от которого отреклись сородичи за любовь к человеческой женщине. У остальных тоже хватало своих тараканов в голове, что лишь добавляло им изюминки в моих глазах.
Даже к Линдси я уже привыкла. Впрочем, с тех пор как я похудела, он перестал так рьяно добиваться моего внимания. Еще некоторое время пытался откармливать, принося к нам в кабинет пироги или жареные куриные крылышки. Заявлял, что я морю себя голодом, и так не годится. Но его ухищрения не привели к видимому результату — я продолжала терять в весе. И недавно, к моей радости, Линдси начал встречаться с какой-то пышечкой, работающей в лавке сладостей неподалеку от нашего дома. Я не ощутила по этому поводу никакого недовольства, а напротив, вздохнула с облегчением.
Еще бы как-то убедить Марибет в том, что ее надежды свести нас с Габриэлем напрасны. Вампир мне, конечно, нравится, но лишь как друг. Только, как я успела убедиться, заставить эту девушку свернуть с намеченного пути — то же самое, что сдвинуть гору.
Не успела я привести себя в порядок и устроиться на веранде с чашкой чая, щурясь на солнышке, словно кошка, как в дверь постучали.
Ну вот, мои редкие и оттого особенно дорогие минуты покоя, похоже, закончились.
Со вздохом отставила чашку на столик и поднялась, отбросив за спину косу. Поплелась к двери, чтобы, распахнув ее, увидеть на пороге светящуюся энтузиазмом Марибет.
— Ты готова? — сходу спросила она, критически оглядывая мою фигуру и морщась при виде платья.
— А у меня есть выбор? — тоскливо пробормотала.
— Никакого, — решительно заявила Марибет. — Так что бери кошелек и пойдем. Погода сегодня замечательная. Можно и без плаща обойтись. Одно удовольствие прогуляться.
С этим я была полностью согласна. Начало сентября радовало жителей Бармина ярким солнышком и продлением уходящего лета.
Захватив с собой кошелек и впервые оставив дома значок Департамента Правопорядка, я настраивала себя на позитивный лад. Когда еще выпадет возможность просто погулять по городу и насладиться последними теплыми деньками?
Проходя к лестнице вслед за Марибет, не удержалась от того, чтобы не покоситься в сторону двери под номером «пять».
— А Вэйд, небось, опять на работу умчался? — как бы между прочим спросила у девушки.
— Умчался, — кивнула она. — Только не в Департамент. У него какая-то подработка образовалась.
— Поражаюсь ему, — я покачала головой. — Он что вообще никогда не отдыхает?
— Говорит, что ему скучно сидеть дома и ничего не делать, — пожала плечами Марибет. — Это же Вэйд. Чему тут удивляться? Он всегда непоседой был, даже в детстве. На месте ему никогда не сиделось.