— Пойдем чаю выпьем, разговор есть.
Надо же, как просто. И почему я этого не сказала?
— Пойдем.
Он изобразил приглашающий жест в сторону своего маленького домика, вошел и включил свет, я осмотрелась — стены избавились от трещин, печке вернули отвалившиеся плитки облицовки, на стуле у стены аккуратно висел приличный костюм, под стулом лежали сложенные рабочие джинсы. В углу появился маленький холодильник и электрический чайник, я видела такой у Лейли.
— Ты здесь живешь?
— Да, — он набросил на кровать покрывало, кивнул мне: — Садись, здесь больше нет стульев, я не готовился принимать гостей.
Я села, он включил чайник, достал из холодильника открытую пачку печенья, заварил две чашки чая из одного пакетика, сел на кровать подальше от меня, протянул мне одну чашку, положил на покрывало печенье прямо в упаковке. Я смотрела на это печенье и вспоминала аристократическое чаепитие в комнате Лейли… Интересно, где она сейчас? Почему ее так… то ли расстроило, то ли взбесило то, что она увидела? И рада ли она тому, что попала в портал? Я была рада, что я здесь.
Чай пах какими-то травами, я таких не знала, чашка выглядела так, как будто она старше меня — потертое золочение, давно немодная форма. Мне было невероятно хорошо.
— Рассказывай, — Роман отпил чая, посмотрел на меня, я подумала, как ловко он начал разговор, который у него есть.
— Что тебе рассказать?
Вот как спросит сейчас, как я сюда попала — и что я отвечу?
— Что за запрещенный ритуал ты проводила?
— Моя соседка хотела увидеть, как работает Фонтан Желаний.
— И как?
— Работает, — кивнула я, отпила чая, задумалась. Он помолчал, тяжко вздохнул и очень неохотно спросил:
— Как учеба?
— Все, что мы проходим, я уже знаю. Я пролистала учебники по всем предметам — там нет для меня ни одной новой темы.
— А отношения с группой как?
Я подняла на него глаза, он опустил. Поднял и нахмурился:
— Прости. Это моя вина. Это гребаное полнолуние… Я думал, что моя крыша надежна, но у меня под крышей мозгов нет, я вообще не должен был тебя никуда вести. Я планировал повести вас двоих, это выглядело бы приличнее, но Шурка ушла в свой салон, и я решил, что темно и нас никто не узнает.
— Ты говорил, что не собираешься прятаться.
Он с болью закрыл глаза на секунду, опустил голову, отпил чая. Помолчал и сказал:
— Тебе нужно научиться защищаться от нападок одногруппниц. Лучшая защита — это нападение, не позволяй никому плохо с тобой обращаться, хочешь — роняй их из телепорта, хочешь — отправляй их вещи на шпиль администрации, можешь им кости ломать, я разберусь, но никому не позволяй тебя обижать.
Мне хотелось плакать. Мне не нужны были эти советы, мне нужно было, чтобы он меня обнял, покрепче, чтобы аж дышать было нечем. А потом чтобы отпустил и я вдохнула его запах, полные легкие, и он был бы внутри и снаружи, везде. Но у него крыша, у него мозги, он меня теперь правильным именем называет… Все. Не могу больше.
Я встала и поставила чашку на стул, тихо сказала:
— Спасибо за чай, мне пора.
— Улли…
Два шага к двери — и на третьем он меня поймал. Обнял сзади, уткнулся носом в плечо, прошептал так безнадежно, как будто знал, что ему откажут:
— Посиди еще чуть-чуть. Пожалуйста. Я так скучаю по тебе, что выть охота, хотя бы чуть-чуть постой вот так. Так хорошо…
От его дыхания по плечу растекалось озеро жара, на каждом выдохе, я смотрела на его руки, покрытые вставшими дыбом волосками — человек, у эльфов такого не было. Интересно, что это значит?
Я собралась с силами и тихо сказала:
— Я тебя не понимаю.
— Я сам себя не понимаю. Я не хочу, чтобы ты уходила. Но я понимаю, что ты все равно уйдешь, и правильно сделаешь. Я и так доставил тебе слишком много проблем, нам нужно было быть осторожнее с самого начала.
— Не целоваться в кабинке для переодевания?
— Да.
— Или в лосином вагоне?
— И там тоже.
— А может быть, в диком лесу?
— Нет, там надо было, — он нервно рассмеялся, потерся лицом о мою шею, шепнул на ухо: — Я бы там сдох, если бы ты сказала нет.
— Но я не сказала.
— Зря. То есть… нам надо было там и остановиться. И ехать сюда как учитель и ученица, а то никакой преподавательской этики, — он тихо рассмеялся, провел носом по моей шее, шутливо спросил: — Почему тебя хочется сожрать?
— Мне тоже иногда хочется тебя укусить.