Я задумалась, посмотрела на деревья, дед помолчал и продолжил:
— С людьми и животными то же самое. Когда на тебя кто-то нападает, на него действуют те же три силы — он сам, ты и земля, это равноценные части. И для того, чтобы он от тебя отцепился, тебе нужно всего лишь перестать на него действовать.
Я удивленно повернулась к деду, он улыбнулся, кивнул, протянул мне согнутую руку:
— Упрись и толкай, сначала чуть-чуть, потом сильнее. Двумя руками, давай, не стесняйся.
Я взялась за его предплечье, получилось действительно только упереться — широченное предплечье, даже толще, чем у Ромки. Две моих руки не смогли сдвинуть одну его руку с места, я уперлась сильнее, ногами, дед немного приподнял руку, опустил, подвигал из стороны в сторону, я на его руке почти висела.
— Видишь, ты тратишь почти всю свою силу, если я сейчас исчезну, то ты упадешь, потому что сила твоя направлена на то, чтобы меня толкнуть, и ты не думаешь о том, что тебе нужна сила, чтобы не упасть на землю. Те, кто тебя выводит из себя, имеют большую слабость — они упадут, если ты просто пропустишь их удар мимо.
Он отодвинул руку дальше, чем раньше, я действительно чуть не упала, пришлось сделать шаг, чтобы не потерять равновесие. Я отпустила его руку, он поправил рукав и посмотрел на меня, как будто ожидая ответа на незаданный вопрос, я пожала плечами:
— Хотите сказать, что я не должна обращать внимания?
— Ни в коем случае! — рассмеялся дед, — они же тогда продолжат тебя бить, и ничего не поймут! Я хочу сказать — когда человек на тебя нападает, он ставит себя в невыгодное положение. Смотри, упрись еще раз, — я уперлась, он стал отходить и комментировать свои действия: — Шаг, шаг, шаг — оп! — Следующий шаг оказался чуть больше, чем предыдущие, я чуть не упала, он развел руками: — Как это получилось?
Я захихикала, он уперся мне в лоб одним пальцем, сказал:
— Толкай, иди на меня, забодай меня, Юлька!
Я захихикала и стала бодать, он согнул палец — я опять чуть не упала, он меня поддержал и поставил ровно, улыбнулся:
— Как это получается? Я тебя одним пальцем держу, даже не толкаю, а ты сама упала. Потому что атакующий в момент атаки слаб, поймай этот момент — и ты победишь.
Я потерла лоб, неуверенно улыбнулась:
— Я не поняла, вы учите меня плохому? Учите бить людей?
— Я?! Плохому? Да ни в жизть! — дед комично поднял руки, сделал невинные глаза, — не надо никого бить, пусть сами себя бьют, об землю-матушку!
Я развеселилась еще сильнее, было странное ощущение, что я творю что-то незаконное, но при этом, со мной вместе это творит взрослый, умный, авторитетный человек — то ли я сплю, то ли у него помутнение. Он сказал чуть серьезнее:
— Ты не контролируешь свою силу, потому что тебе всю жизнь запрещали ее контролировать, ты пытаешься ее сдержать, а она такого не любит, вот и взбрыкивает. Это как гейзер пальцем заткнуть — он все равно вырвется, просто в другом месте. Так что не задавливай в себе агрессию, просто направь. Давай еще раз, только теперь ты меня держи, — я подняла руку, он уперся в нее одним пальцем, — вот я на тебя иду, и шаг-шаг-шаг, а теперь в сторону — оп! — Я шагнула в сторону, он сделал неловкий длинный шаг, рассмеялся: — Получилось. Такого кабана здорового заборола, а? Ты ловкая, молодец. Давай теперь вот так…
И мы продолжили страдать веселой ерундой с шагами, руками, инерцией и гравитацией, пообедали бутербродами, пошли к следующему участку, и весь путь до самого конца великий учитель моего папы учил меня драться. Я думала, что если когда-нибудь каким-то чудом попаду на урок к такому мастеру, он будет учить меня магии, каким-то супертехникам контроля силы, внутренней гармонии, тайным знаниям о духах. Ага, щазже. Мы вообще не говорили о магии, только о селекции и разных опытах с деревьями, и говорила в основном я, он слушал и задавал вопросы. Когда мы закончили обход, солнце уже клонилось к закату, я истоптала чужими ботинками все ноги, а еще зверски хотелось есть. Мысли о роскошном длинном столе в гостиной бабушки Нины вызывали сладкое томление где-то в глубине живота, я ощущала себя в силах сожрать не меньше, чем взрослый оборотень, и была дико рада, что здесь меня никто не будет хватать за руку и требовать есть как птичка.
***
Когда мы разувались в маленьком коридоре, в нам вышла бабушка вся в муке, улыбнулась:
— Нагулялись? Заходите скорее, все сидят голодные, вас ждут. Димка приехал, тоже ждет тебя.
— Приехал? Это хорошо. А то я ему уже письмо писать хотел, — дед помог мне снять курточку, ушел в боковую комнату повесить ее на место, я заглянула из любопытства — там было что-то вроде гардеробной и склада инструментов. Выглянула обратно и столкнулась взглядом с Романом, он стоял в дверях, руки в тесте, нос в муке, смотрел на меня.